27 мая 1959 года, на очередной встрече заговорщиков в Монтерее, Гласны выдвинул встречное требование: никакого сотрудничества, пока он не увидит в Америке свою невесту.

Дальнейшие встречи были отложены на три месяца. В середине августа в Америку прибыла симпатичная молодая женщина. После этого Нацвалек недвусмысленно заметил, что Гласны надо «отработать» свою часть договора.

Хотя презрительное отношение Нацвалека к американской контрразведке не изменилось, он все же учитывал, что имеет дело с неопытным человеком, и решил сменить место их встреч. Вместо привычных свиданий в Монтерее заговорщики договорились на следующее рандеву в Сан-Франциско, в ресторане «Милтон Крейс», что на углу улиц Гэрри и Пауэлл.

Встреча состоялась 14 ноября 1959 года. Гласны доставил результаты очередного незначительного задания, за которое получил 500 долларов.

Они продолжали поддерживать телефонную связь друг с другом с помощью кодовых фраз, но не встречались еще три месяца. Очередная встреча произошла в том же ресторане в Сан-Франциско.

Основная причина столь долгого перерыва во встречах тет-а-тет заключалась в том, что Нацвалеку надо было выполнять свои функции в ООН: слишком долгое отсутствие в Секретариате могло вызвать подозрение. Перерыв во встречах не имел ничего общего с обстоятельствами, о которых Нацвалек не подозревал.

Чешский шпион, на дух не принимавший Соединенных Штатов, старательно играл свою роль, скрывая презрительное отношение к собственному агенту, однако он не знал, что все это время тот сотрудничал с ФБР, исправно сообщая бюро каждую подробность тайных сделок с Нацвалеком.

В течение 1960 года Нацвалек, как и было обговорено, трижды встречался с Гласны – в марте, в августе и в ноябре. Каждый раз Гласны передавал ему информацию, которую Нацвалек просил. Но предварительно над ней работало ФБР.

И вот состоялась их очередная встреча в Сан-Франциско. 21 января 1961 года Нацвалек уплатил Гласны 200 долларов, в обмен на которые получил, как он считал, секретную информацию о деталях некоторых армейских проектов в Калифорнии. Как и прежде, материалы были подготовлены ФБР. Нацвалек вручил Гласны миниатюрную фотокамеру и показал, как ею пользоваться в дальнейшей шпионской работе.

– Я сообщу, чего мы хотим от вас в будущем, – сказал Нацвалек своему сообщнику и отправился в Нью-Йорк.

Несколько месяцев Нацвалек не делал попыток встретиться с Гласны. Наступил июнь. В один из первых дней месяца в офисе ФБР в Нью-Йорке раздался анонимный телефонный звонок.

Мужской голос со славянским акцентом прошептал:

– У вас есть прекрасная возможность завербовать ценного чехословацкого сотрудника ООН. Он сыт по горло системой в своей стране и интересовался возможностью обсудить, как остаться в Соединенных Штатах. Он может снабдить вас информацией…

Агент ФБР, который принял звонок, спросил, как зовут сотрудника ООН.

– Этого человека зовут Мирослав Нацвалек.

Фэбээровец захотел узнать, где и как он мог бы встретиться с Нацвалеком; он не исключал возможности, что позвонившим мог быть сам Нацвалек. То была старая тактика агентов из-за «железного занавеса», когда они начинали чувствовать, что их полезность оказалась под большим сомнением. Иностранные агенты, такие, как Нацвалек, числившиеся в советских платежных списках, часто пытались унести ноги, когда в силу каких-то причин попадали в опалу. Вполне возможно, что Нацвалек мог услышать курсировавшие в кулуарах ООН слухи, что он «будет списан», или же по изменившемуся отношению к себе русских хозяев понял, что на нем собираются поставить крест. В таком случае незамедлительное бегство под защиту ФБР и просьба политического убежища в США представлялись ему куда лучше, чем полет в Прагу, где его ждали весьма сомнительные радости.

Голос в трубке недвусмысленно дал понять, что Нацвалек хотел бы обсудить деловые вопросы. Если ФБР согласно узнать их, оно может послать своих людей во вторник 13 июня в ресторан «Грипсхолм», на 57-й улице. Агент быстро посоветовался со своим начальником. Харви Г. Фостер, руководивший нью-йоркской конторой ФБР, отдал приказ: «Договаривайтесь о встрече».

На встречу Фостер отправил двух своих сотрудников. Они взяли с собой бывшего военного атташе чехословацкого посольства в Вашингтоне Франтишека Тислера, который должен был сыграть роль помощника. Разочаровавшись в коммунизме, Тислер оставил свой пост в посольстве и попросил в США политического убежища. Прага тут же окрестила его растратчиком и потребовала отъезда в Чехословакию. США отказались признать выдвинутое против Тислера обвинение и предоставили ему политическое убежище. Тислер знал Нацвалека.

Агенты и Тислер увидели, что Нацвалек сидит за дальним столиком ресторана, беседуя со своим спутником. Тислер указал на Нацвалека. Один из агентов прошел через переполненный обеденный зал, где в этот час было не менее шестидесяти завсегдатаев, и остановился перед столиком Нацвалека. Он вынул из кармана свое удостоверение и показал сидящим блестящую бляху.

– Я бы хотел, чтобы вы нас покинули, – вежливо сказал он собеседнику чехословацкого сотрудника ООН. – Мы хотели бы обсудить с мистером Нацвалеком кое-какие дела.