Флора смотрела в укрощенный огонь, и язычки пламени отражались в ее зрачках.

Она чувствовала, что встретила человека, который своим поведением, никак не вписывается в ее жизненный опыт.

Шодан не привыкла доверять людям. Простые отношения казались обманом, но что делать с ощущением уверенного тепла, исходящим от ее спасителя?

Он говорит, то, что думает, не больше и не меньше. А я… Я боюсь поверить, что такое возможно…

Ее мир был другим. Он состоял из скуки затянувшегося сверх меры существования горстки людей, которые отчаянно страшатся одного — физической смерти. Никто из тех, кого Шодан могла бы назвать друзьями, не стал бы рисковать собственной жизнью из-за нее.

Она выросла среди скучных забав и постоянных интриг, призванных хоть как-то скрасить пресное существование, ее мир как будто заключили в шар из хрупкого стекла, — куда не пойди, — вернешься обратно, или… разбей преграду, но тогда станешь изгоем, окажешься вне общества, как случилось накануне, — один на один с миром, полным смертельных опасностей, где никто не протянет руку не вырвет из лап смерти…

Шодан не верила в чудеса, но видно зря.

Усталый, бледный, явно сбитый с толку, но все равно остающийся самим собой человек сидел напротив, их разделяло каких-то полметра, и так хотелось протянуть руку, прикоснуться к нему, ничего не произнося, просто дать ему частицу своей вернувшейся жизненной силы…

А почему я не могу сделать так? Что мне мешает? Огонь? Предубеждения? Страх?

Иван удивленно поднял голову, когда она встала одним тягучим, плавным движением, затем обошла костер и села рядом, взяв его руку в свою.

— Не пугайся. — Тихо попросила она. — Я хочу помочь тебе разобраться.

— В чем? — Таманцев не ожидал, что его собственный голос прозвучит сипло.

— Ты изменился, попав в наш мир. И разумом и телом.

— Это опасно? — Спросил Иван, чувствуя холод и легкую дрожь в ее пальцах.

— Уже нет… Раз ты сумел сохранить рассудок.

Он моментально вспомнил все, произошедшее с ним за истекшие сутки, и согласно кивнул.

— Кем я стал?

— Тенью. Я тоже Тень, но не измененная, а родившая такой.

— В чем разница?

— В личном восприятии перемен. Для меня они естественны, получены по наследству, ты же приобрел новые качества, как приобретали их колонисты, высадившиеся на Роке. Многие сошли с ума, не выдержав стремительных, практически необъяснимых мутаций. Выжила лишь малая часть.

— А остальные?

— Они превратились в диких, лишенных разума существ. Метаморфов, Теней, населяющих леса, но лишенных способности мыслить как люди. Они стали зверьми.

— А их дети?

— Я в точности не знаю. Мы заперты в стенах города и мало кто решается покинуть безопасные районы.

— Исследования не проводились?

— Никто не хочет умирать, даже ради крупицы истины.

— А ты? Почему ты оказалась тут?

— Срыв. Обыкновенный срыв. — Призналась Флора, почему-то крепче сжимая его ладонь. — Мне так все наскучило, что я…

— Совершила ошибку?

— Да. Поддалась порыву, переоценила свои возможности, да и кто мог предполагать, что неизвестные, проникшие в город, встретят на дороге мигрирующих метаморфов, и введут их в ярость, а сами сумеют ускользнуть?

— Извини, можно чуть подробнее? — Иван, и без того встревоженный, ощутил злое дыхание рока, — название планеты точно совпадало сейчас с его ощущениями. Он вспомнил звуки стрельбы, запах таугермина, цепочки свежих воронок, порванные разрывами кроны деревьев, и фрагменты плоти, разбросанные вокруг. — Техника твоего мира развивалась на протяжении истории колонизации?

— Нет, мы пользуемся теми машинами, что были на борту колониального транспорта.

— Ты говоришь, что в город вторглись чужаки? Их кто-нибудь видел?

— Нет. — Призналась Флора. — Только последствия их действий.

— А что они совершили?

— Едва не убили одного из избранных, угнали находящуюся в разработке модель машины, способную не только передвигаться на колесах, но и летать… по моим предположениям они хотели захватить кого-то из нас, но в машине иссякла энергия, и им пришлось по какой-то причине уходить.

— И ты бросилась вслед?

— Да. Я объясню почему. — Черты Флоры внезапно стали бледнеть, истончаться пока не исчезли, словно растворились в воздухе, только рука Ивана по-прежнему ощущала прикосновение ее ставших невидимыми пальцев.

Через несколько секунд лицо Флоры вновь проявилось, как будто материализовалось из воздуха.

— Теперь ты понимаешь, почему нас называют «Тенями»?

— Да.

— Мимикрия кожных покровов одно из свойств, приобретенных моими предками в результате мутаций, полученных после высадки на планету. Те, кто побывал в городе так же оставались невидимы. Подозрение могло пасть на мой сатт, и я ринулась в погоню, чтобы добыть доказательства обратного