– А как же! Я – музеолог. Красный диплом, – заулыбался иномирянин. – В Неверре на таких тиснят золотого грифона. Плюс кандидатская диссертация. Пока здесь жил, помаленьку читал вашу историю. Потрясающе! За три сотни лет ни одной мировой войны, только внутренние усобицы. Я и экскурсии могу водить, и в университете преподавать, и вообще историческими науками заниматься.

– Так вы – ученый?!! Только ученым мужам разрешено проводить занятия! О, если бы вы к нам переехали, повелитель дал бы вам дворянский титул и место при дворе!..

– Еще чего! – возмутилась наследница. – Владимир – мой подданный, а я не намерена разбрасываться ценными кадрами! Когда стану кэссарицей, сама дам ему титул саара и назначу министром просвещения вместо шакала Радия!

Володя, слушая перепалку, почему-то захохотал.

– А Веррея будет секретарем! – решительно добавила Ирэн.

– Без разницы, лишь бы коллектив был мужской. Не перевариваю жадных, завистливых, глупых баб!

Вилль отвел взгляд: соглашаться с исчадием Бездны не хотелось…

…Геллера считала, что встреча с неверрийцами прошла чрезвычайно удачно. Не только маги заинтересовались научными достижениями, но и советник короля из Ветви Багряного Клена. Горячность же Арвиэля ее умилила и позабавила. На обратном пути, как решила зоомаг, он остынет, и возмущение сменится рассудительностью. Они будут сотрудничать добровольно.

Но к вечеру собралась гроза. В такие моменты Летти испытывала особое беспокойство. Все раздражало, все казалось подозрительным. О чем на веранде шушукались эльфы и почему замолчали, едва служанка вышла к ним? Почему общительные обычно орки смотрели косо? Чем закончилась встреча матери с неверрийцами и не вернут ли ее обратно в лабораторию?

Духота накануне грозы просто сводила с ума.

К тому времени, как маги и двое эльфов вернулись из гостей, Летти была на взводе. А потом к ней подошел л’лэрд Иллисьен и начал расспрашивать «заимку» о ее детстве, о родителях, продавших бедняжку в услужение. С сочувствием расспрашивал, издалека. И чаровал по-эльфийски. Но на Летти не действует ни один из всевозможных видов магии. Нескольких фраз хватило, чтобы понять: эльфы догадываются. Курок был спущен…

– Кто бы ни следил за тобой, Дан, это делалось по указке Шантэля. Он обо мне знал… – после секундной заминки Вилль решил, что при свидетелях не стоит рассказывать о славной бабке-бунтовщице, – откуда-то; и ехидна, подброшенная именно в мою комнату, его насторожила. В общем, он решил начать собственное расследование, а заодно за мной присмотреть. Думаю, что «тройняшек» убил кто-то из силль-миеллонцев, а потом инсценировал твое ограбление, чтобы сбить с толку нас. Короче, чтобы неразумные эльфята не путались под ногами и ничего самостоятельно не предпринимали. Геллерина лекция расставила все точки над «ё». Шантэль с самого начала считал, что ехидну подбросила Летти, а теперь выяснилось для чего. Для кого, вернее…

…Сам Шантэль не испытывал и капли симпатии к наглой и лживой малолетке, поэтому подослал к ней Иллисьена. Но, увы, молодого эльфа не спасло природное обаяние. Летти пристрелила его, не раздумывая, и заперла труп в своей комнатушке. Дороги назад уже не было. Наверняка эльфы просветили Арвиэля, а может, и еще кого-то… Игры кончились, пора действовать решительно. Девчонка предупредила подставных телохранителей, с презрением добавив, что неверрийский землекоп – так она обозвала Шумора – отказался мараться. Дочери атэ’сури Таннаис поверили безоговорочно, ведь маг жалел всех живых тварюшек. По комнатам разнесли вино, щедро приправленное снотворным, таким образом избавившись от Арамэя и орканцев. Те, кто не пил, дорого продавали свои жизни. Шантэль, не дождавшись Иллисьена в парке, поспел к бойне, чтобы заглянуть в глаза Привратнице. Шумор, пережидавший грозу за чтением, спохватился, лишь когда в его комнату затарабанила насмерть перепуганная Бина с сообщением, что охранники сошли с ума. От слуг тоже пришлось избавляться.

Девчонка считала, что поступает правильно. Зачем мелочиться и подменивать одного из послов, если можно заменить всех. Так она потом объяснила Шумору и Геллере…

– А по мне, так она просто бешеная на всю голову! – заявил Лис.

– Ну-ну, пушистик, кто б говорил, – хмыкнула Веррея.

– Я Бешеный по призванию, а у белобрысой мозги в детстве перекисью пожгло и из ушей вытравило, – не смутился алхимик.

– Яблочко от яблоньки недалеко укатится, – проворчал Вилль, невольно передернув плечами…

…Геллеру всерьез заинтересовали возможности его организма, а в частности, скорость регенерации в зависимости от возможных раздражителей. До того момента зоомаг сомневалась, стоит ли рисковать единственным экземпляром или же дождаться доппелей. Выдержит ли тело «имплантации» демона? Поначалу она и собиралась отправить в Неверру одного из будущих двойников, а Арвиэля оставить в лаборатории, но после эпизода с тройняшками стало ясно – недалекого доппеля раскусят мгновенно. Тогда и пришла идея с шедхе.

Химикаты постепенно отравляли кровь; Арвиэль потерялся между явью и миражами. Между Небом и Бездной.

Шедхе оказался сильнее воли к жизни.

Очнулся Арвиэль в кровати на пуховой перине, добросовестно взбитых подушках… и запертый в собственном теле. Плененный волк уже не мог укусить, только рычал и огрызался. Шедхе радовался отражению в зеркале под циничные комментарии бывшего хозяина тела. А потом пришла Геллера. И шедхе выложил ей все, что знал Арвиэль! Эльфы и аватары отлично владеют магией приворота, зато на их собственное подсознание воздействовать невозможно: ни приворожить, ни загипнотизировать, ни скорректировать память, ни считать. Но это не стало помехой для растреклятой магички. Правда, ничего нового об Аристане она не узнала: Шумор был гораздо более сведущим в государственных делах, чем мальчишка, привычный исполнять, а не задавать вопросы начальству. Как заметила Геллера, наконец Аристан получил вместо дворняги бойцового щенка в подарок. Осталось откормить, вырастить и выдрессировать. Слушая это, Арвиэль кипятился, но поделать ничего не мог.