Во-первых, он должен узнать всю историю об Алексе, от начала до конца. Ну, хотя бы для того, чтобы испытать при этом пусть мимолетное, а все же торжество.

Во-вторых…

Во-вторых, вдруг это и правда – и Алекс не имеет никакого отношения к смерти Марины? Что тогда получится? Получится, что, списав на него убийство, они не станут искать настоящего преступника. И тот, лишив хорошего человечка жизни, продолжит и дальше жить, смеяться, а быть может, и убивать!

– Вениамин, извини. – Маша покраснела.

Но вряд ли от стыда, сообразил он. Просто зажарилась в шубе, у него же тепло.

– Я что-то не то сказала, кажется.

– Проехали.

Он ушел в кухню и слишком долго мыл там кофейную чашку. Следовало взять себя в руки, а у него от обиды они тряслись. Залез в холодильник, достал бутылку минералки. Газированная вода ершистыми шариками скатывалась в желудок, покалывала в носу, выбивая слезы. Немного помогло. Дышать стало легче, и желание ударить бывшую жену пропало. Надо пойти и послушать, что она ему расскажет.

Говорила Маша долго и сумбурно, перескакивая с одного на другое. Он устал и запутался в ненужных подробностях. Какие-то странные имена звучали. И не имена даже, а клички скорее. Какие-то школьные друзья Алекса. Они-то какое отношение имели к смерти Марины?

– Ну как ты не поймешь, Вениамин?! – всплеснула Маша руками и выпростала вдруг их из рукавов своей шубы. – Ну и жара у тебя!.. В числе этих друзей была и Марго!

– Кто это?

– Это, между прочим, бывшая жена того самого оперативника, который прибыл на место преступления, когда убили Марину.

– Горелова?! – ахнул он, хватаясь за голову. – Эта Марго – бывшая жена Горелова Иннокентия Ивановича?!

– Она самая!

– Ничего себе! Какой расклад! То-то, я смотрю, он так суетится… Н-да… Ну, ну, и что же с этой Марго?

– А эта Марго, оказывается, выходила вместе с Маринкой из кафе. В один и тот же момент! Маринка закурила, а та дама с кем-то говорила по телефону. Потом и Маринке кто-то будто позвонил. И тут – бац-бац, выстрелы! Ведь когда я выбежала потом и на землю рухнула рядом с Маринкой, я видела эту блондиночку.

– Что, она тоже блондинка?

– Ну да! А что здесь такого? Моден такой цвет в этом сезоне, и что?

– Нет, нет, ничего, продолжай. – Он хмыкнул, тут же вспомнив с десяток анекдотов про блондинок, а они-то не боятся, красятся по-прежнему.

– И Горелову потом принесли фотографии, где Маринка и эта дама, его бывшая жена, рядом стоят.

– Кто принес фотографии, почему принес? Юные друзья милиции, что ли? Странно как-то!

– Да нет. – Маша печально вздохнула. – В доме напротив кафе у жильца одного камера наружного наблюдения имеется. «Простреливает» как раз до кафе, где он машину на ночь оставляет. Они и распечатали с записи то, что в камеру попало, и принесли в милицию, желая помочь.

– За награду?

– Почему сразу за награду? Просто принесли. Там вроде снимков немного, все время машины по проезжей части носились, автобусы, видно было плохо. А вот как раз сам момент выстрела…

– Ну да, ну да, это же логично. Если учесть, что стреляли из дома напротив, то это логично.

– Почему? – не поняла Маша.

– Потому что стрелявшему тоже помехи в прицеле оптики были не нужны.

– Ну да, верно…

– Итак, когда стреляли в Марину, бывшая жена Горелова отиралась где-то неподалеку от нее. Правильно я понимаю?

– Ты-то – правильно, а вот Горелову вдруг втемяшилось в голову, что стреляли не в Марину, а в его жену, просто перепутали или промахнулись.

– А можно было перепутать?

– Наверное… Обе высокие, блондинки, курточки у них норковые одинаковые по цвету. Сначала ведь вообще подумали, что меня хотели убить, представляешь!

– Нет. – Он побелел. – Не представляю! А почему они так подумали?

– Потому что Маринка перепутала номерки гардеробной. Они на нашем столике лежали. Она и схватила мой по ошибке и выбежала покурить. Знаешь ведь, как она любила смолить эту дрянь!

– Дальше…

У него вдруг что-то случилось с голосом и с телом, все ослабло, лишилось силы и стержня. Стройная система его рассуждений летела в тартарары. Как он мог подумать, что хочет ударить Машу?! Как он мог подумать, что ему с какой-то блажи приспичило вдруг сделать ей больно?! Кретин, скотина, ублюдок бесславный!!!

Она же… Она же такая милая, нежная – и чистая, да! И чистая, как бы там Горелов ни острил по этому поводу.

Ее могли убить, она сказала?! Да, кажется, так. Если бы не Маринка – а Маша вышла на крыльцо в тот момент, когда там отиралась бывшая жена Горелова, – выстрелить могли в нее!!!