Надя попыталась осмотреться – ночь хотя и черна, но в свете луны видно: автомобиль их всмятку. Счастье, что не загорелся.

Они с Димой на склоне. Не отвесном, но крутизны изрядной. И удерживаются лишь потому, что Полуянов и сам на дерево опирается, и ее на ствол втащил. Наверху приглушенно шумит дорога, слышен, пока издали, вой милицейской сирены. А внизу – девушка боязливо взглянула и тут же отвернулась – обрыв. Полетели бы туда – верная смерть.

И Надя выкрикнула:

– За что они нас?!

– Наверно, мы им не понравились, – хмыкнул Полуянов.

Митрофанова перевела взгляд на останки машины, прищурилась, разглядела: «Приора» их упирается правым бортом в толстенный ствол многолетнего дуба, видно, и остановившего их роковой полет.

Она нежно взглянула на Диму:

– Ты… ты специально машину в дерево направил?

Тот развел руками:

– Видит бог, я старался. Но вообще – она неуправляемая была. Просто нам повезло.

И укорил:

– Ты тоже хороша! Чувств она, видите ли, лишилась! Нашла время. Татьяна Ларина, блин! Кости-то целы?

Однако под напускной грубостью Надя услышала искреннюю заботу. Осторожно, держась руками за дерево, поднялась на ноги. Жалобно взглянула на Диму:

– До сих пор трясет всю. Но вроде ничего не сломала.

Хотела спросить Полуянова, как она выглядит – но не стала. Наверняка кошмарно.

Милицейские сирены выли совсем уж рядом, и Дима деловито произнес:

– Ты номер той «девятки» запомнила?

Надя не сомневалась ни секунды:

– Да. Н 200 Н К. Двадцать третий регион. Я сразу, как они к нам прицепились, посмотрела. На всякий случай.

– Умничка, – расплылся в улыбке Дима. – А то у меня в памяти провал. Только помню, что местные, краснодарские. Но основные цифры из головы вон, хоть убей.

– Ну, ты же водитель, на дороге сосредоточен, а я твой штурман. Мне по должности положено все детали запоминать. – Надя тоже растянула губы в слабой улыбке.

– Значит, гаишники найдут мерзавцев в два счета, – продолжил свою мысль журналист. – Тем более что их тачка тоже теперь битая.

А Надя задумчиво произнесла:

– Хорошо же в Краснодарском крае учат «чайников».

– Хорошо, если бы все было так просто, – процедил Полуянов.

В этот миг завизжали автомобильные тормоза. Сверху, с дороги, полыхнул прожектор, донесся мужской крик:

– Есть кто живой?

– Не прошло и получаса, – с иронией констатировал журналист. – А ведь за нами поток машин шел. Видели, конечно, что случилось. Но никто не остановился. Добрые в России люди.

– Я б сама не остановилась. Ночью, в горах, – малодушно призналась Надя.

– Мы здесь! – замахал руками Полуянов.

– Носилки нужны? – крикнули с дороги.

– Нет! – прокричал в ответ Дима.

А Митрофанова неожиданно для себя самой расхохоталась.

– Ты чего? – удивился Полуянов.

Но девушка не ответила. Просто вдыхала горный воздух, грелась в холодном свете звезд, ощущала шершавую кору древнего, много повидавшего дерева. И была счастлива: несмотря ни на что, она жива. И рядом с ней Дима.

Формальности тянулись бесконечно долго. Первым делом, хотя Надя с Димой и отнекивались, обоих отвезли в травмпункт. Переломов и вывихов не обнаружили, констатировали лишь многочисленные ссадины и синяки. И сотрясение мозга, конечно. Велели:

– Ждите в коридоре, сейчас справки выпишем.

– Да зачем они нам? – Наде хотелось поскорее сбежать из учреждения, несмотря на поздний час, наводненного болящими.

– Как – зачем? – удивился травматолог. – Вы попали в аварию, получили легкие телесные повреждения! Потом с виновника взыщете по суду расходы на лечение и за моральный ущерб.

– Вряд ли мы с ним судиться будем, – усмехнулся Полуянов.

– Мое дело документ вам выдать, – пожал плечами врач. На секунду взглянул в Надино осунувшееся лицо и посоветовал Диме: – Водки ей купи и выпить заставь. Тут за углом ларек.

– Ох, я и сам бы выпил, – оживился журналист, когда они вышли за дверь.

«Будет, что об отпуске вспомнить, – мелькнула мысль у Нади. – Ночь, провинциальный травмпункт, и мы с любимым человеком пьем паленую водку из ларька!»

Но вслух она произнесла:

– Лучше не надо, Дим. Мы ж еще в ГАИ не были – вдруг тебя заставят в трубочку дышать?

– Да, Надька. Ты, как всегда, мудрая, – грустно вздохнул Полуянов. И лукаво добавил: – Но скучная смертельно!

– О тебе, дураке, забочусь, – ответила девушка ему в тон.