Чтобы усмирить вихрь чувств, вызванный сидящим слишком близко мужчиной и нарушить напряженное молчание, Франческа вытащила из держателя мобильный телефон Джека и набрала номер Габриэль. Ей требовалось вспомнить, что возникшее между ней и этим мужчиной взаимное притяжение не имеет будущего. Джек был холостяком, она — разведенной матерью-одиночкой, чья дочь была слишком впечатлительной и нуждалась в материнском внимании и заботе.

— Все в порядке? — спросил Слоан после того, как Фрэнки закончила разговор. — Я удивлен, что ты звонишь так поздно.

Он говорил как человек, у которого нет детей-подростков.

— Сейчас чуть за полночь и пятница. Конечно, моя дочь еще не ложилась.

— А бабушка?

— Крепко спит на кушетке. У нее тоже был насыщенный событиями день. Оказывается, она выиграла в автомате «Счастливая семерка» двести долларов.

— Тогда она, должно быть, рада, что все же поехала в Атлантик-Сити. А что там с лазаньей?

— Ликвидирована, к моему огромному облегчению. А Нонне Габриэль заявила, что съела все до последнего кусочка, так как умирала от голода.

— Ловкая девочка.

— Слишкомловкая. Иногда это даже пугает.

Но еще больше Франческу пугала легкость, с которой она сейчас рассказывала почти постороннему человеку о делах своей семьи. Определенно она играла с огнем.

Открыв дверь в особняк, женщина поняла, что, помимо головной боли, усталости, разнообразных синяков и нервирующего присутствия Джека, ей предстоит выдержать еще одно испытание.

— У тебя всегда дома так холодно? — поинтересовался мужчина, входя в дом вслед за Франческой.

— Очевидно, Габриэль, уходя, уменьшила нагрев, но он не должен быть ниже шестидесяти восьми градусов [1] .

— По моим ощущениям, здесь несколько холоднее.

— Отдохнуть мне сегодня не удастся, да? — простонала Фрэнки, включая свет в прихожей.

— Посмотрим, что можно сделать.

— Мой герой!

Джек улыбнулся ей, заставив ее сердце забиться быстрее. Она провела его в подвал, где было холодно, как в морозильной камере, и, искусно маневрируя между коробками с пожитками Нонны, подвела его к панели управления термостатом.

— Вот черт! Как холодно! — выругалась она, и ее голова заболела еще сильнее. Ее солидный жизненный опыт не мог помочь при поломке центрального отопления.

Мужчина заставил ее посторониться.

— Чувствуй себя как дома, — произнесла Франческа, с облегчением перекладывая бремя ответственности на его плечи.

Чинить оборудование — мужское дело. Он покрутил несколько рычажков и нажал несколько кнопок, которые она сама ни за что не решилась бы покрутить и нажать из опасения взорвать особняк.

— Вот черт! — В отношении к внезапно закапризничавшему термостату он был абсолютно с ней солидарен.

— Отопления не будет?

— Не будет, — подтвердил он угрюмо. — Не хотелось бы признавать поражение, но я ничего не могу сейчас сделать. Этот прибор доживает последние дни. Утром надо позвонить Харви Стоктону, может, он починит.

Женщина с радостью приняла этот план:

— Видимо, тебе все же придется отвезти меня в пансион, Джек. Я достаточно мерзла сегодня.

— Это была хорошая попытка настоять на своем, — весело произнес он. — У тебя есть камин?

— Если ты отвезешь меня в пансион, то сможешь спокойно вернуться в свой уютный теплый дом… где бы он ни находился.

— В квартиру, — поправил он. — Я живу на площади.

— В самом деле? — Перед мысленным взором Франчески предстала старомодная площадь городка, с навесами над магазинами и живописными балкончиками в домах.

— И на работу далеко ходить не надо, — заметил мужчина.

— Это точно.

Он мог встать с постели и в считанные секунды оказаться в полицейском участке, или здании суда, или кабинете мэра.

— Джек, я не шучу. Мне не суждено сегодня ночевать дома. Отвези меня в Грейвэк-Лодж.

Он посмотрел на нее, лаская взглядом, что было заметно даже при тусклом освещении:

— Суждено, Франческа, еще как суждено.

Его голос, пониженный до хриплого шепота, придавал происходящему особую интимность, и Фрэнки поверила его обещанию. В словах Джека звучало нечто большее, чем забота о ее здоровье.

— Так ты отведешь меня к камину или мне искать его самому?

Она посмотрела в его черные глаза и утонула в их бездонной глубине, поняв, что битва за свободу проиграна.