Что крикнуть?

Что тогда он совсем ее не знал и даже не разглядел. Что ему было на нее наплевать, и вообще, ему было на всех наплевать, потому что в руках врагов находилась его Агатами... Может быть, тогда и совершилась самая страшная ошибка? Он спас друга, который позже станет врагом, и убил ни чем не повинного человека, который потом станет его другом.

– Сейчас все это бессмысленно обсуждать, - осмелился сказать Рюсин.
– То, что сделано, уже не изменить.

Не изменить никакими силами. Никакими.

– Я ничего не помню, - внезапно сказала Сэцуке.
– Ничего не помню. Наверное, каждая из нас все равно чем-то отличалась друг от друга.

– Я не хотел этого, - лицо Тэнри покраснело.
– Я не хотел!

Крик гулко прокатился по комнате. Если бы было куда убежать, то он давно бы убежал. Если бы можно было убежать от себя, то он бы так и сделал.

Только куда бежать? И от кого?

– Этот разговор не имеет смысла, - сказал Рюсин.
– Никакого смысла. Мы зря его затеяли и зря его продолжаем.

– Да, наверное, - прошептала Сэцуке и повозила палочками в чашке. Лапша остыла и покрылась неприятным налетом белесого жира.

– Надо думать о том, что делать дальше, - продолжил Рюсин.

– Принцесса сказала, что ничего делать не надо, - ответила Сэцуке.
– Надо ждать.

– Я не могу ждать, - хмуро сказал Тэнри.
– Я не могу просто сидеть и ждать.

– А что мы должны ждать?
– поинтересовался Рюсин.

– Пробуждения механического ангела. А затем - конца.

– Не очень впечатляющая перспектива, - сказал Рюсин.
– Сидеть и ждать конца света. Но ведь и от нас что-то зависит?

– Ничего от нас не зависит, - сказал Тэнри.

– Значит, будем просто сидеть?

Сэцуке бросила палочки на стол. В возникшей тишине звук их падения оказался почти оглушающим.

– Я устала, - вздохнула девочка.
– Я очень устала.

Рюсин отодвинул чашку и поднялся.

– Пойдем, я покажу, где можно устроиться. Здесь много свободных комнат, но некоторые совершенно пустые. Ты, наверное, не будешь возражать, если поселишься в комнате Агатами... В бывшей комнате Агатами, - поправился Рюсин и виновато посмотрел на Тэнри.
– Я думаю, она не была бы против... Тем более, там все есть.

Тэнри ждал, что Сэцуке хоть что-то ему скажет перед тем как уйти, но она вышла из комнаты молча. Тэнри яростно смел со столика посуду. Тарелки, чашки, чайнички звеня ссыпались на пол. Циновка покрылась безобразными пятнами недоеденной лапши, маринованной редьки и чая.

Бывшая комната Агатами номера не имел. На железной двери было лишь выведено имя владелицы. Агатами. Вот где ты жила своей настоящей жизнью, подруга.

Рюсин открыл замки и пропустил Сэцуке вперед. Сработала автоматика, зажегся свет, освещая стандартный кубрик без окон, стальные стены, потолок и пол, укрытый ковром. Застеленный матрас с узкой подушкой. Маленький столик с разбросанными карандашами, бумагой и проигрывателем, комод с выдвинутыми ящиками, откуда свисали носки.

Казалось, Агатами вышла отсюда всего лишь несколько мгновений назад. Вышла с тем, чтобы обязательно вернуться.

– Здесь у нас у каждого есть своя комната, - сказал Рюсин, снимая ботинки.
– Что-то вроде дома. Если только дом может быть в подземелье.

Сэцуке сняла обувь и прошла вслед за Рюсином. Ей почудилось, что здесь сохранился даже запах Агатами - благоухание редкого, экзотического цветка. Она подошла к столику и взяла первый попавшийся листок. Рисунки тушью. Большеглазые девочки и мальчики, крылатые существа и Никки-химэ с расплетенной косой, отчего ее волосы свободно струились в потоках ветра.

– Здесь ванная, туалет, здесь встроенный шкаф, здесь выключатели, - Рюсин ходил по комнате, отодвигая и задвигая хорошо замаскированные панели.
– Если что понадобится, то скажи мне.

– Хорошо, - кивнула Сэцуке. Ей хотелось, чтобы Рюсин побыстрее ушел. Ей хотелось остаться в полном одиночестве, в замкнутом пространстве чужой комнаты, все еще пропитанной чужим присутствием.

Рюсин внимательно посмотрел на девочку.

– С этим все равно как-то придется жить, - сказал он.

– С чем?

– С тем, что произошло и что нельзя изменить.

– Я хочу все изменить, - упрямо сказала Сэцуке.
– Все изменить.

– У нас нет таких сил, - заметил Рюсин, сел на порог и принялся зашнуровывать ботинки.

– Это трудно?
– спросила Сэцуке.

– Что трудно?
– не понял Рюсин.

– Убить человека.

Рюсин поморщился и пригладил волосы.

– Иногда мне кажется, Сэцуке, что человека нельзя убить.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, понимаешь... Надо нечто переломить в самом себе. Убедить, что тот, другой, вовсе не человек, а... кукла, подделка. Или что играешь в спектакле или кино. И ты обязан подчиняться сценария. Ведь это только игра.