— Мы тонем! На помощь!

Проше стало не по себе.

— Не надо, Сеня, не качай.

Сенька захохотал еще пуще.

— Прыгай в воду, Прошенька! Там пиявочки.

— Перестань!

— Они любят маленьких.

— Уходи! — закричал Проша. — Мой плот!

— Все, все. Мир, мир, — Сеня хлопнул его по спине. — Не обижайся.

Вторым делом надо набрать белых лилий, кувшинок и бархатных высоких камышей. Их длинные стебли крепки, как веревки, но у Сени в кармане, конечно же, болтался кусочек ножа. С букетами в руках они причалили к берегу. Плот с лежащей на нем палкой остался под мостками.

Через неделю, в самый дождь, мама хватилась сапог. Поискала в чулане, заглянула под лавочку, под крылечко.

— Не иначе, как сами ушли. А, Проша? Вспоминай скорее, где оставил?

И Проша вспомнил. Молча посмотрел на маму, махнул рукой и вышел. А мама… мама второй раз ни за что не спросит. А глядя на нее, и бабушка тоже.

— Мама, — как-то спросил Проша, — а почему у меня от Шарика ни одна слезинка не капает, не то, что от других?

Проша готовился идти в класс для шестилеток, немножко занимался с мамой картинками и счетом, но с Шариком возился с утра до вечера.

— Трудный вопрос, — вздохнула мама.

— А я знаю. Потому что он мой друг.

Мама засмеялась.

— Твой друг? Так думает Шарик, Проша. Ему это лестно. Для собаки человек — преогромное счастье. Зато сам человек… ну-ка, с кем он может дружить?

— С великанами?

— Прекрасно сказано! Уважаю.

Мама обняла его. Проша посмотрел на нее серо-голубыми глазами.

— А как же Шарик! Он не обидится?

— Ты его любишь?

— Очень.

— Значит, не обидится.

Кир улетел в командировку сразу, как только отвез семью в деревню к бабушке. Он бы и сам, как в детстве, остался пожить в деревянном доме со старой своей бабушкой, но дела, дела.

Пожив недельки три в деревенском приволье, Астра отправилась в Москву. Сначала автобусом, потом сто двадцать километров на электричке. Дивно ехать электричкой в дождливые сумерки! Леса, равнины, все туманно, отбегающе. А дома всегда есть работа, особенно, если тебе никто не мешает. Она зашпаклевала ненужные дырочки в стенах, кое-что подкрасила красочкой, просушила зимнюю одежду и обезопасила от моли, вымыла отключенный холодильник и напоследок решила расправиться с тараканами, которыми, как и вся Москва, был заражен их дом, вентиляционный ход.

Но не все так просто! Как-то на занятиях был занимательный разговор о древних цивилизациях насекомых, тех же тараканах, которые старше человечества во много раз, прекрасно размножаются и ведут настолько независимое существование, что выдерживают условия даже ядерного реактора! Гонять из квартир их необходимо, как и всех чужаков, но есть некая тонкость. Перед тем, как начать, нужно выйти на «их старшего» и предупредить о своих намерениях, чтобы тот, в каком бы астрале не находился, в свою очередь, спас «белых», лучших членов колонии.

Астра уселась в кухне на табурет и тихонько произнесла.

— Многоуважаемый председатель тараканьей цивилизации! Через пятнадцать минут я намерена задействовать газовый распылитель, смертельный для особей вашей колонии в моей квартире. Пожалуйста, предупредите «своих».

И стала ждать означенное время.

Она не поверила своим глазам, когда из-за кухонного стола мелкими-мелкими шажками, вихляясь от спешки, выскочил на стену подросток-самец, перебежал метра два вверх и юркнул в вентиляционную решетку! Наверное, это был их святой, с наиболее чувствительной организацией.

— Если уж быть тараканом в следующем перерождении, то непременно таким, — улыбнулась она.

Прошло еще некоторое время и из другого угла выбежал чуть более крупный и темный таракан, тоже самец, направился было в ту же сторону, но ошибся, закосил правее, мимо выхода, сгинул где-то за газовой плитой. Больше не откликнулся никто, не услышали, занятые неотложными делами, а ведь сигнал от предводителя прозвучал для всех!

— Так и мы, — подумала Астра, — нам сигналят, мы не внемлем, отмахиваемся, или делаем не то и не так, пока не получаем кирпич на голову. Другого шанса не будет, дважды никто не повторит.

Добавив для самых тупых еще десять минут, Астра сделала все, что наметила, распахнула настежь дверцы и створки, затворила квартиру и спустилась вниз по лестнице.

День был приятный, летний, путь впереди неблизкий. Думая, по обыкновению, о В-нсе, а уж на его фоне обо всем остальном, Астра принялась делать покупки.

Гостинцы в деревню она покупала в одном и том же магазинчике, который уважала за свежие продукты и правдивость продавцов, когда пряники и йогурт, например, были только сегодняшние или никакие. О В-нсе думалось постоянно, об его аркане на ее существе. Словно комар из янтаря, она силилась выпростать себя из В-нса, из кривизны его поля, из тяготения к Учителю. И это так изнуряло, что сомнение брало ее — да права ли она в своей неотступности? Но как же иначе, если от рабства болит душа?… Она быстрехонько обошла прилавки, набила сумку и стоп! — как вкопанная, остановилась у столика с лотереей-розыгрышем канцелярских мелочей. Обычно и запроса на эти пустяки не было, а тут на тебе! запрос, да преогромный!