Шрифт:
— Людей нет. Машину, вероятно, опрокинуло взрывной волной.
Но через несколько шагов они наткнулись на два трупа: мужчины и женщины. Кузьмич остановился и медленно снял шапку. На его темном от загара лице появилось и застыло растерянное выражение.
Виктор узнал в убитой женщине второго секретаря обкома партии — Елену Цветаеву. Рядом с ней лежал шофер.
— Виктор Николаевич, никому не говорите, что Цветаева убита, даже сестре родной, — глухо сказал Кузьмич. И сурово добавил: — Верю вам, вы человек военный — не подведете. А теперь давайте похороним их около этих сосен.
Песчаную землю копать было легко. Скоро невдалеке от дороги, между четырьмя соснами, вырос небольшой холмик.
Кузьмич и Виктор молча, опустив головы, стояли перед свежей могилой…
Взошло солнце. От высоких деревьев на земле легли длинные утренние тени.
— Пошли в город, Виктор Николаевич, — тихо позвал Кузьмич.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Наташа только что вернулась домой с ночного дежурства в госпитале. Вдруг раздался громкий стук в наружную дверь.
Звонок испортился еще несколько дней тому назад, а Сергей Александрович, всегда такой аккуратный, любящий порядок, на этот раз все не мог собраться его починить.
«Кто бы это мог прийти так рано?» — подумала Наташа и пошла открывать. В подъезде стоял Виктор, грязный, измученный. На небритом похудевшем лице огромными казались лихорадочно блестевшие глаза.
— Витя! — бросилась к брату Наташа.
— Наташа, ты еще здесь?!
— Завтра уходит заводской эшелон. Как хорошо, что ты появился сегодня, мог бы не застать нас.
Она хотела взять брата под руку и не сдержала крика: рукав гимнастерки был в крови.
— Ничего страшного, сестренка. Немного поцарапали фашисты, — успокаивающе сказал Виктор.
— Идем скорее, я сделаю перевязку, — голос Наташи дрожал.
В залитой солнцем столовой еще сильнее выступили разительные перемены во внешности Виктора. Казалось, молодость навсегда ушла с этого еще так недавно мальчишески свежего, задорного лица.
С нарастающей тревогой Наташа смотрела на брата. Виктор молча оглядывал комнату, будто впервые попал сюда, хотя все здесь пока оставалось без перемен.
После короткой паузы он негромко сказал:
— Потерял товарищей, танк потерял, а в бою и не побывал.
Пришел Сергей Александрович. Виктор, успевший вымыться и переодеться в его белье и костюм, сидел за столом.
Глинский даже не удивился, увидев шурина. Поздоровался с ним, как будто они расстались вчера, и тяжело опустился на стул.
— Что случилось, Сергей? — спросила Наташа. Глинский странно вздохнул, словно всхлипнул:
— Придется расставаться с тобой и Степой. Я остаюсь здесь до тех пор, пока не отправлю все оборудование на восток. Уеду с последним эшелоном. Таков приказ.
— Сергей… — Наташа растерялась от неожиданности.
— Наташа, дорогая, — с вспыхнувшей надеждой заговорил Глинский. — Отпустить тебя одну в такой опасный и трудный путь свыше моих сил. Вдруг ты или Степа простудитесь, заболеете. Кто будет ухаживать? Помогать? Чужие люди? У них своих горестей и забот хватит. Ни одной минуты не буду спокоен. Ты же знаешь, что без тебя я не могу жить. Прошу, не уезжай завтра. Через несколько дней уедем вместе, я сам буду оберегать вас. Подумай: всего несколько дней задержки, зато не придется расставаться.
— Погоди, Сергей! — голос Наташи дрогнул. — Нельзя же так… сразу. Что сказали тебе об этом Владимир Федорович и Доронин?
— Я еще с ними не говорил. Ведь я не знаю, что решишь ты, Наташа. Все зависит только от тебя!
Наташа отрицательно покачала головой:
— Совсем не от меня зависит.
Виктор по-своему расшифровал поведение Глинского.
«Бессовестный эгоист! Ему не хочется оставаться без Наташи». Но вслух ничего не сказал: Наташа умница — сама разберется.
— Я выясню, Сережа, — мягко сказала мужу Наташа, — только сначала зайду с Виктором в госпиталь, ему там сделают перевязку. Хорошо?
— Все, что ты делаешь, всегда хорошо, — ответил Сергей Александрович.
По знакомым улицам и переулкам Наташа и Виктор шли в госпиталь. Каждый думал свою думу. Первым нарушил молчание Виктор:
— Неужели ты останешься, Наташа?
— Не знаю, Витенька, что мне скажут на заводе. Ведь я назначена врачом эшелона, который отправляется завтра. Врач последнего эшелона, Краснопевцев, может быть, и не захочет меняться со мной.
Наташа взяла брата под руку и прижалась к нему:
— Признаться, Витенька, мне жаль Сергея…