– Да уж, Чика будет гуманным ко мне,- сказал я.

– Да, он, признаться, замялся. Но я убеждал долго, поверь мне... Согласись, сейчас такая публикация тебе ни к чему ...

Я его слушал и понимал, к чему он ведет, я был уверен, что никакой публикации Чикин не подготовил, я, конечно, не ангел, но никаких фактов у него в руках нет, это мне точно известно. Что касается следствия, то оно не закончено, и, судя по -пене у рта следователя, ничего он не докажет, на понт меня не возьмешь. Так что давай, мальчик, скорее называй сумму, я узнаю почерк Чики, он многим знаком и- мне тоже... А быть может, они уже разнюхали, что следствие упирается в тупик, и прикатили, чтобы не "пустить момент, тем более что девочки, отличная кормушка "Ах!", соскочили с одного места, это ясно и мне, и им тоже...

– Я признателен тебе, Жека, за заботу,- сказал я.

– Приятно иметь дело с людьми, которые хотят помочь тебе... Сколь-ко?

После моего вопроса он поперхнулся, вероятно, Чикин на его месте почувствовал бы себя намного лучше, а он, судя по всему, дилетант или прикидывается - Вика же говорила, что девчонок из "Космоса" он обрабатывал очень уверенно,

– Леша, ты не подумай, что наша встреча состоялась из-за этого, ради бога, не подумай...

– Я ни о чем не думаю, я вижу, что ты очень приличный человек, я тебе благодарен за заботу... Но мы живем в такое время.

– Это верно. Я думаю, что не только за эту заслугу, но и за помощь в нормальном окончании следствия ты вручишь мне пятьдесят тысяч. Это вполне приемлемый гонорар...

– Я тоже так думаю,- сказал я.- Но чем ты поможешь?

– Понимаешь, мой шеф курирует прокуратуру... Твою районную в том числе. Прокурор его человек, он сам садил его на это место.

– А кто ваш шеф?

– Не важно. Но он в чине генерала... Я не только директор группы "Ах!" - он достал из кармана удостоверение с тесненным гербом -СССР на обложке и покрутил им перед моим носом.

Значит, я не ошибся. Гони знают о ходе моего дела.

– Хорошо, позвоните мне вечером. Условимся о времени и месте. Вы понимаете, что мне не приходится выбирать...

Мы пожали друг другу руки, и он исчез в конце аллеи. Я бросился на стоянку такси и через полчаса, запыхавшийся, сидел перед следователем. Он с интересом на меня смотрел.

– Ты кое-что передумал?
– спросил он с надеждой.

– Мне нужна встреча с прокурором,- сказал я.

– С генеральным СССР? Ты ведь такой известный человек, я думаю, на меньшее не претендуешь...

– Не надо шутить, Замковец,- я впервые назвал его по фамилии,- вы сами сказали, что в вашем кабинете никто еще,, не шутил. Мне нужно к вашему прокурору по очень важному делу.

Он развел руками:

– Я не могу просить его об этом. Милости прошу в приемную на вто-ром этаже.

– Большое человеческое спасибо,- сказал я. И поднялся, чтобы уйти.

– Если на меня жаловаться, то бесполезное дело,- в его глазах сверкнули искорки,- уже многие ходили, а теперь знаешь, где все они ...

Я поднялся на второй этаж. Прошел мимо секретарши.

– Вы куда, молодой человек?

– Меня вызвал прокурор. Моя фамилия Распутин.

Через секунду я стоял перед полным седым человеком. Он с удивлени-ем смотрел на меня из-за толстых стекол.

– Я Распутин, надеюсь, слыхали,- сказал я.

– Да уж, приходилось,- он снял очки и отложил их в сторону.- Что вас привело ко мне?

– Не жалоба на Замковца. Он сказал, что все, кто жаловался, давно живут в тюрьме... У меня заявление...

Я рассказал ему о разговоре с Жекой. С каждой минутой лицо проку-рора все больше багровело.

– Вам это все не померещилось?
– спросил он, когда я закончил.

– Несмотря на беседы с Замковцом, психика моя вполне нормальная.

– Хорошо, приносите деньги... Я свяжусь с милицией . . .

Их пометят.

– Но у меня нет сейчас такой суммы...

– Ничего ... Я думаю, что он возьмет и меньше. Скажите, что на время.

К вечеру я привез в прокуратуру дипломат с деньгами, написал заяв-ление.

– Приедете завтра утром. Все будет готово... Позвоните ему, на-значьте встречу.