– Нет, Джуди была замужем за отцом Джесси. Они сбежали, бросив открытый вызов его родителям.
– Ее губы скривились.
– Понимаешь, его родители считали, что Джуди недостойна их сына, поскольку происходила из довольно неблагополучной семьи.

Она снова замолчала, чтобы отхлебнуть из своей чашки глоток кофе. Алекс хранил молчание.

– Джуди уверяла, что они были счастливы и собирались пожениться вопреки воле его родителей. Она говорила мне, что оба - и Джуди, и ее муж - радовались рождению Джесси.

Каролин снова замолчала, тяжело вздохнув, и ее вздох едва не разорвал сердце Алекса: худшее впереди.

Он оказался прав. Когда она заговорила снова, ее голос дрожал от волнения:

– Желая, чтобы ребенком занималась мать, а не незнакомые люди, муж Джуди настоял, чтобы она не возвращалась на работу, а сам устроился на две работы. Машины у него не было, и он, из экономии, ходил на обе работы пешком.
– От волнения Каролин заторопилась: - Однажды от переутомления он снизил внимание и попал под машину, переходя улицу.
– Она взглянула на Алекса полными слез глазами.
– Полиция не нашла потом скрывшегося с места аварии водителя…

– О Господи, - пробормотал Алекс.
– А Джуди и Джесси?

– Остались одни, - сказала она.
– Без семьи, без друзей, к кому можно было бы обратиться за помощью. Джуди, конечно, вернулась к работе и была вынуждена отдавать Джесси в другие руки на рабочее время.
– Ее взгляд призывал Алекса к пониманию.
– Я предложила Джуди пожить вместе с Джесси у меня в доме, который ты благородно уступил мне после развода.

– Я не удивлен, - улыбнулся Алекс, - у тебя всегда было доброе сердце.

– Возможно.
– Каролин улыбнулась в ответ.

– Но ты по-прежнему не объяснила мне, почему Джесси называет тебя матерью, - произнес он.

Улыбка Каролин сменилась выражением боли.

– Джуди была слаба, ее здоровье оставляло желать лучшего. Естественно, она беспокоилась о будущем дочери, если что-то случится с ней самой. Она попросила меня стать опекуном Джесси в случае своей смерти до достижения Джесси совершеннолетия. Я… согласилась.

– И Джуди умерла?

– Да.
– Это слово прорвалось сквозь сдавленные рыдания, и Алекс почувствовал, что и сам готов зарыдать.
– Она… она… Алекс, я думаю, мне кажется, она просто не захотела жить без него! Она была моей подругой, и я дала обещание.
– Каролин оглянулась вокруг. Она шумно и неровно дышала.
– Я… я всегда помнила этот дом, этот город как место счастья и надежды.
– Она сглотнула.
– Так что, когда Питерсоны решили продать свой дом десять лет назад, я… - она облизнула губы и поспешила продолжить: -…я продала тот красивый дом, что ты оставил мне, и купила этот. Теперь я могу зарабатывать, живя дома.
– Она зарыдала уже открыто, слезы катились по ее щекам.
– Я сделала все, что могла.

В один миг он обогнул стол и упал перед ней на колени.

– Каро, любимая моя, - шептал он, - все хорошо. Ты прекрасно потрудилась. Джесси - счастливое, милое дитя. Я горжусь тобой.

– Но ты знаешь еще не все, - продолжила Каролин.
– Джесси носит твою фамилию. Я бессовестно использовала твое имя, твое положение, чтобы удочерить ее. Я негодовала на твою страсть к работе во время нашего брака, но без колебаний использовала твое имя, чтобы достичь, чего хотела.

– И с Богом, - произнес Алекс, улыбаясь удивленному выражению в ее глазах.

– Ты не сердишься?

– Нет, не сержусь. Совсем нет, - уверял он. Подняв руки, он обхватил ее голову.
– Каро, милая моя, я был таким глупым, самовлюбленным идиотом и растратил впустую столько лет для удовлетворения собственных амбиций, полагая, что успех в бизнесе - моя конечная цель.
– Его улыбка стала мрачной и полной самоосуждения.
– А сейчас, когда слишком поздно, я наконец понял, что истинным моим успехом была твоя любовь.

– Кто сказал, что слишком поздно?
– мягко поддела она.

Алекс вскочил, сердце в его груди обезумело от счастья.

– Каро, неужели ты произнесла вслух то, о чем я молил Бога?

– Некоторое время назад ты… э-э… сказал, что я, должно быть, давно не была с мужчиной.
– (Алекс кивнул, боясь заговорить, боясь даже вздохнуть.) - Не просто давно, а очень давно, - продолжила она, ее голос ослаб, перешел в шепот.
– Алекс, я люблю тебя. Я всегда любила тебя. Я не могла бы отдать себя другому мужчине.

Он закрыл глаза, оцепенев от разрывающих его эмоций. Было смирение, тихое и спокойное. Была радость, дикая и рвущаяся наружу. Он хотел прокричать на весь свет свое признание, но смог выдавить из себя лишь сухой хрип: