В начале пятой книги по этому же поводу следует такое уточнение:

«Местом моей последней встречи с доном Хуаном, доном Хенаро… стала плоская безжизненная вершина горы на западных склонах Сьерра-Мадре в Центральной Мексике» («Предисловие», с. 301).

А в третьем варианте («ухода» индейских учителей), в конце шестой книги — писатель сообщает, что его прощание со всеми воинами партии магов дона Хуана происходило всё же не за городом, а в доме мага Сильвио Мануэля — воины покидали этот мир через «расщелину», созданную совместным «намерением» магов и проявившуюся в одной из комнат (цитата: «Они прошли мимо меня и находились в полной видимости ещё одну — две секунды — достаточно долго для того, чтобы сказать “прощай”, а затем исчезли во тьме таинственной расщелины, появившейся в комнате» — гл. 15, с. 253. В комнате, а не в горах!). После чего писатель, вообще, явно «расписался» и дал волю своему творческому воображению — воины всё же заставили Кастанеду прыгнуть пропасть (после того, как исчезли в «расщелине» в комнате?) и тот каким-то невероятным, путанным образом, но при этом отчётливо (одновременно?), уже «увидел» цепь летающих огней (энергосфер магов), выстроенных в определённом порядке для прощания с Землёй, и сравнивает эту форму с древним толтекским пернатым змеем Кецалькоатлом. Причём Карлос даже «видел», как дон Хуан в виде некой светящейся сферы «возглавлял» отряд летящих магов (гл. 15, с. 253–254).

Образ с течением времени «художественно» воссоздаётся, дополняется, придумывается! Это вымысел.

В конце седьмой книги сцена прощания с учителями К. К. «смазывается», не даётся, но следует подтверждение, что прощание происходило на вершине горы.

А в девятой же книге выяснятся, что самая последняя встреча Кастанеды с учителем произошла исключительно в связи с «Арендатором» — магом древности, и произошла опять-таки в городе…

Дон Хуан: «Моё время на этой земле закончилось…

Затем дон Хуан назначил мне последнюю встречу, для того, чтобы, как он сказал, устроить мне магические проводы: заключительный пункт в моей практике сновидения. Он сказал, что мы встретимся с ним в небольшом городке в Южной Мексике, где жил он и члены его партии магов.

Я прибыл туда после полудня…» (К. Кастанеда, из кн. 9, гл. 11, с. 251, 252.)

Очевидно просматривается и приём «художественного монтажа», который творчески использует практически каждый писатель. Приём заключается в том, что некое выдуманное, схожее с действительным событие или фрагменты, происшедшие на самом деле, изымаются из некоторого контекста, из последовательности каких-либо «реальных» событий и «вкладываются» (монтируются) в калейдоскоп (сочетание) событий, составляющих уже иную временну/ю, нужную автору, сюжетную линию, которую он сам же лично искусственно и «выстраивает»… Приём этот исключительно художественный и к жанру «документалистики» никакого отношения не имеет. Продемонстрируем этот «монтаж»…

В начале шестой книги, в гл. 3 (с. 46) Кастанеда делится своими переживаниями в ходе собственной практики “сновидения”, с которой он экспериментирует в период своей учёбы в университете в г. Лос-Анджелесе ещё при «живом» учителе доне Хуане (то, что это именно тот период, дополнительно подтверждается в кн. 9 К. К. и кн. «Магическое путешествие с Карлосом» Маргарет Раньян Кастанеды — жены писателя).

А речь идёт о «выходе» тела сновидений (из физического тела) и о посещении (в теле сновидений) какого-либо «реального», конкретного «физического» места — такое задание своему ученику дал дон Хуан. Кастанеда выбрал для этого хорошо знакомое ему городское кафе. Посещая же это кафе в осознанном сне, Кастанеда рассматривал в нём официантку и посетителей, завсегдатаев, один из которых однажды опознал фантом мага. А далее Кастанеда пишет… «Несколько дней спустя рано утром я в бодрствующем состоянии в том же кафе встретил этого человека. Он бросил на меня взгляд и, по-видимому, узнав меня, сильно испугался и стремглав убежал, не дав мне возможности заговорить с ним».

А теперь — «монтаж». И не просто «монтаж», а это же «монтируемое» событие с «расширением» и переносом и вставкой его же (!) в цепь других псевдореальных, художественно обработанных событий в книге 10 — после того, как Карлос уже прыгнул в пропасть, а его учителя покинули «этот» мир навсегда…

«…Когда я собрался устроиться поудобнее и снова уснуть, моё сознание пронзила мысль, заставившая меня непроизвольно вскочить. Я же прыгнул в пропасть в Мексике! Следующая мысль была похожа на развитие логической цепочки: коль скоро я сознательно прыгнул в пропасть, чтобы умереть, я должен быть теперь призраком. Как странно, подумал я, что мне довелось после смерти вернуться в облике привидения в свою квартиру на углу улицы Уилшир и бульвара Уэствуд в ЛосАнджелесе…

Но я был жив! Ей-богу, я был жив!..

У меня не было сомнений насчёт того, что я прыгнул в пропасть в Мексике. Сейчас же я находился в своей квартире в Лос-Анджелесе, более чем за три тысячи миль от этого места, и ничего не помнил о своём возвращении…

Единственное осознанное действие, на которое я оказался способен, — это одеться и выйти на улицу. Я отправился позавтракать — на это я был способен в любое время дня и ночи — в ресторан Шипа на улице Уилшир, расположенный через дом от меня (прежде это было «кафе» — Т. С.)…

Я как обычно вошёл в ресторан и сел у стойки. Ко мне подошла знакомая официантка. — Ты неважно выглядишь сегодня, дорогой, — сказала она. — Ты часом не подхватил грипп? — Нет, — ответил я, стараясь придать голосу бодрость. — Я слишком много работал. Я не спал круглые сутки, писал статью для студентов…»

А далее писатель Кастанеда с особым эмоциональным надрывом усиливает и развивает («расширяет!») целую художественную картину в виде собственного «внутреннего диалога» — «сомнений», «борений» и наконец — прорыва к истине и окончательного осознания собственной «телепортации»! Чтобы читатель «поверил». Но что уже не относится к чему-то автобиографическому, а является исключительно художественным творчеством (и весьма неплохим!)…

«…Когда официантка отправилась выполнять заказ, на меня нахлынула новая волна страха: а не привиделось ли мне, что я прыгнул в пропасть в Мексике в сумерках минувшего дня? Но пусть даже прыжок был галлюцинацией, как смог я вернуться в Лос-Анджелес из такой дали всего за десять часов? Я что, проспал эти десять часов? Или же в течение этого времени я летел, скользил, плыл — или что-нибудь ещё — в ЛосАнджелес? О путешествии обычными средствами от места, где я прыгнул в пропасть, до Лос-Анджелеса не могло быть и речи, так как только на то, чтобы добраться оттуда до Мехико, ушло бы два дня…