Шрифт:
Видимо, морф принял решение.
— Хффосффррасссшенниее.
Вытягивает синюшного хозяина и двигается впереди меня.
С трудом подавляю уже ставшее привычным желание влепить очередь в полулысую голову. Как-то странно голова двигается, и я почему-то вижу нос спутника. До меня доходит, что он меня банально провоцирует, весь такой раскрытый, но сечет каждое мое движение. Я не смогу вскинуть автомат беззвучно — либо антабка брякнет, либо ремень прошуршит по комбезу. Точно, он ждет. Когда я начну вскидывать оружие — он быстро меня накажет. Дистанция тут смешная, а походка у него валкая, затылок мотается перед глазами по заковыристой амплитуде.
Нет, даже и пытаться не буду. И, пожалуй, не только потому, что у меня четыре патрона, чужое оружие черт знает кем пристрелянное, и попасть морфу, чтоб наповал, непросто. Не в этом дело… не в этом. Даже и сам не скажу, в чем. Но скорее всего в детских ручках, пришитых заживо…
— Мутабор! Оружие хозяина! Одежда.
Фыркает — по-моему, презрительно.
— Хрмахррафферр!
— Оружие и одежда. Необходимость. Образец редкость.
Но тем не менее выводит, как по нитке, на то самое место, где еще валяется разбросанная одежда и вооружение. Явно пользуется носом — обоняние работает. Как — черт его знает.
В темпе собираю все в охапку. В кобуре-переростке, я-то думал, будет какой навороченный «глок» или «берета», а там ПБ [63] , в маленькой кобурке — брат-близнец моего трофея.
— Я мерзну! Вы же врач! Должна же в вас быть капля сострадания и человечности!
— Одежда — в распоряжении главврача. Мутабор, пациент, одежда, просьба.
— Хых!
И морф стремительно рвет почти напополам трусы господина. А я отмечаю, что коготь, располосовав ткань, кожу даже не оцарапал. Весьма внушительная координация движений…
63
ПБ — пистолет бесшумный, разработанный на базе пистолета Макарова.
— Боюсь, что это означает отказ.
— Не возносись, сволочь, ты такая же мразь, какой считаешь меня! Только под прикрытием высоких идеалов!
— Бросьте вопить. Чьи, к слову, ручки вы присобачили? Да вы не стучите зубами, лучше ответьте.
— А пошел ты!
— Да мне-то… Все равно ведь расскажешь.
А вот и чертов «судзуки». Стоит игрушечка. Не был бы он таким новеньким — может, я бы и не притараканил его на свою голову. За разговором подбираю свою каску. И наконец — рация.
Выхожу на связь и получаю ворох нелицеприятных эпитетов в свой адрес. Николаич все-таки сдерживает эмоции, но вопрос — где меня черти носят — несколько теряется в орнаментике.
Очень чешется язык возопить в ответ так же цветисто. Но сдерживаюсь. Потому как не тот момент. Не могу позволить свободы слова. Брехать, что на ум взбредет, можно только в полном благополучии. Сейчас за базар отвечать придется. Приведу морфа в группу, если окажется враждебен — положит половину не напрягаясь.
Значит, каждое слово он должен понимать. То же — и Николаич. И я сам.
А тут возникает проблема — каждый человек понимает в разговоре все по-своему, и я не раз нажигался, предполагая, что меня поняли именно правильно. Потом оказывалось — ровно наоборот.
Не зря же во время составления договоров стороны нудно уточняют все по пунктам. Иначе окажется, что поняли диаметрально противоположно, и договор не то что туалетная бумага, а много хуже — повод для вражды и злобных мероприятий.
Сейчас мне тут надо отработать устраивающий три стороны договор. Причем одна сторона — мертвец. Понимающий только существительные. А я, выходит, при нем переводчик. Что тоже не сахар. Не зря на итальянском слово «переводчик» от предателя отличается одной буквой. Ляпну что не так…
Надо собраться. Даю выговориться Николаичу. Наконец в речи «старшого» проскальзывает: «Где вы находитесь?» Вклиниваюсь.
— Командир. Спокойствие. Медик в порядке. Проблема в наличии.
Николаич, видно, уже спустил пар, да и сам понимает, что длинные рулады можно отложить на позднее время — разбор полетов когда будет, я точно огребу со всех сторон.
— В чем дело? Не можете говорить?
— Просьба — разговор существительными словами. Громкость максимум. Решение группы, необходимость.
— Да что у вас там такое?
— Контакт — противник. Группа обеспечения диверсантов.
— Вы попали в плен? — Чувствую, что Николаич подобрался.
— Подтверждение.
— Что хотят?
— Просьба — только существительные слова в разговор.
— Удивление. Какого черта? Отсутствие владения русским языком? Гастарбайтер?
— Группа обеспечения диверсантов — состав два человека — вивисектор и Мутабор.