На рулежной дорожке его догнал открытый «газик».

— С повышением, капитан, — сказал Храмов, останавливая машину.

— Спасибо.

— Ну как, приняли в оркестр?

Баранов, скосив насмешливый взгляд на Харитонова, который сидел рядом с доктором, отрицательно покачал головой.

— Говорят, у каждого есть голос, но не каждому дано петь.

— Так и сказали?!

— Так и сказали, — подтвердил Баранов. — Ну как ребята, Харитонов?

— Ничего, — буркнул прапорщик, не отрываясь от газеты. — Музыкальные.

После обеда Джибладзе преподнес Баранову букет полевых цветов.

— От имени экипажа, — сказал Миша. — Поздравляем, желаем удачи и… понятливых курсантов.

Баранов был явно тронут вниманием учеников и не скрывал этого. Щеки его стали пунцовыми, и он, растерявшись, сунул букет подвернувшемуся под руку Артыкову.

— В баночку… Только бензина вместо воды не палей.

Ашир Аширович досадливо щелкнул пальцами, пробурчав под нос что-то о несолидном поведении некоторых пилотов.

Баранов прошелся вдоль строя, потер ладонью о ладонь и весело спросил:

— К самостоятельному вылету готовы?

Сказал он это буднично и просто, словно речь шла об очередной, никого особенно не волнующей лыжной прогулке. И ребята восприняли эту новость без лишних эмоций, с видом людей, за плечами которых по доброй тысяче летных часов. Не выдержал лишь Алик Черепков. Жестко ущипнув стоящего рядом Славку, он ликующе прошипел ему в самое ухо:

— Земли сейчас полный рот будет. Баранов вяло поморщился:

— Мрачный у вас юмор, Черепков. Вы, случайно, не фаталист?

— Его рацион не устраивает, — прыснул в кулак Славка.

— А-а, — протянул Баранов и, сцепив за спиной пальцы так, что хрустнули суставы, картинно прошелся вдоль строя. — Могу заверить: пока летаете со мной, рацион ваш изменений не претерпит. Сегодня, Черепков, вы в этом убедитесь… Как самочувствие? Больных нет?

Алик сделал шаг вперед и скороговоркой выпалил:

— Курсант Черепков к полету готов.

— Отставить, Черепков. Ты сегодня полетишь вторым.

— Почему? — изумился Алик.

«Вопросы «почему» в армии популярностью не пользуются», — это говорил Жихарев. Никита помянул его добрым словом и с любопытством посмотрел на Баранова: как-то он отреагирует?

— Курсант Черепков, станьте в строй. Когда Алик занял свое место, Баранов сказал:

— Выдержка — одно из главных качеств пилота. Умейте управлять собой как в воздухе, так и на земле. Ясно, Черепков?

— Так точно, товарищ капитан.

— Вот и отлично. Мазур, к вылету готов?

— Товарищ капитан, курсант Мазур к вылету готов! — отчеканил Никита.

— Так… Инструкцию помнишь?

— От корки до корки, товарищ капитан.

— Высота пятьдесят метров после взлета. Отказал двигатель. Ваши действия?

— Отворачиваю влево на пятнадцать градусов, не теряя скорости. Планирую на пахоту соседнего колхоза. Сажусь с убранным шасси.

Баранов удовлетворенно кивнул и задал следующий вопрос:

— Идете на посадку. Выпустили шасси. Правая нога не вышла. Ваши действия?

— Ухожу на второй круг. Пытаюсь выпустить шасси аварийно.

— А если и в этом случае отказ?

— Набираю высоту и несколько фигур высшего пилотажа… Авось от перегрузок выскочит.

— А если авось не выскочит?

— Тогда опять на пашню.

Баранов хлопнул ладонью по обшивке крыла и улыбнулся:

— Ну давай, с богом, как говорится.

Никита, чувствуя, как неуемно забилось под курткой сердце, быстро забрался в самолет.

— Задание понятно? — еще раз спросил Баранов.

— Взлет, полет по кругу, посадка, — повторил Никита.

— И не отвлекаться, — предупредил Баранов и для пущей важности потряс кулаком. — Никакой отсебятины. Я Икаров не люблю.

— Кого? — удивился Черепков.

— Икаров! — весело вскинув бровь, отчеканил капитан. — Икар — родоначальник всех аварийщиков. Не послушал папу, взлетел к солнцу, воск расплавился, и бедняга свалился в штопор. Несерьезно. При таком отношении к делу недолго и в ящик сыграть. Понятно?

— Не беспокойтесь, товарищ капитан, — заверил Баранова Мазур. — Все будет, как учили.