Однажды позвонил Пол и попросил Леонарда приехать в Уинстон-Сейлем [119] , где он в то время жил. Вовсю шла предвыборная кампания: Никсону, который добивался переизбрания на пост президента, противостоял Макговерн [120] , а за место сенатора впервые боролся Джесси Хелмс [121] . Леонард перехватил пару долларов и, купив билет на автобус компании «Грейхаунд», отправился в дорогу. «Всю ночь за окном мелькали забытые богом городки Западной Вирджинии, — вспоминает Леонард Шрэдер. — А в голове всё отчётливее вырисовывался сюжет «Якудзы». На рассвете я вышел на крошечной остановке на окраине города. Мой брат играл в пинбол на бильярде-автомате. Сколько я его не видел? Лет пять, наверное. Я подошёл. Даже не посмотрев в мою сторону, он произнёс: «Подожди, у меня ещё один шар». Закончив игру, он направился к машине и мы выехали на шоссе, совершенно пустое в столь ранний час. Вскоре мимо пронёсся старый автомобиль с форсированным движком, в котором сидели двое сумасшедших. Братец добавил газа, догнал ребят, а потом, до упора выжав педаль, подцепил их и потащил впереди себя на скорости больше сотни миль в час. Я упёрся ногами в приборную доску и подумал, что нам конец. Правда, страха не было — ничего против этого я не имел. Мы подъезжали к развязке, а Полу игра, наконец, надоела и он сбросил газ. До сих пор мы не сказали друг другу ни слова и теперь, повернувшись ко мне, он сказал:

— Вот такое у меня настроение, братишка. А как у тебя? — Не лучше. Правда, есть одна мыслишка.

— Например?

— Роман написать.

Пока мы ехали к дому нашего друга, я рассказал брату о своей задумке.

— Что же, роман — дело хорошее, но сначала мы напишем сценарий. А сейчас я позвоню одному парню и достану денег».

Если рассказывать, не вдаваясь в подробности, — Леонард собирался писать о японских гангстерах. Пол позвонил своему агенту, Майклу Хэмилбёргу, и заявил: «Это будет история о том, как «крёстный отец» встречает Брюса Ли. Продаётся за 60 тысяч. Ты, я и Леонард получаем по трети суммы».

Хэмилбёрг, не торгуясь, дал им 5 тысяч. Перед самым Днём благодарения братья приехали в Лос-Анджелес. За 90 долларов в месяц они сняли квартирку на Бикнел в районе Венеция, всего в квартале от пляжа. Жильё оплачивал агент. Сняв с петель двери между спальнями и умыкнув с ближайшей стройки несколько шлакоблоков, Шрэдеры смастерили пару столов и поставили их каждый в своей комнате друг напротив друга. Из мебели ещё присутствовал внушительных размеров кофейный стол с массивными чугунными ножками. Его поверхность была испещрена многочисленными отметинами от ножа, которые появились, когда Пол работал над «Таксистом». На двух арендованных электрических пишущих машинках за восемь недель братья создали три варианта сценария. Работа шла круглые сутки, по двадцать — двадцать два часа: десять часов работа, один — сон. Питались очень скудно. Стены квартиры были настолько тонки, что немка, соседка снизу, постоянно грозила позвонить в полицию, пока они не догадались подложить под машинки одеяла, чтобы хоть как-то заглушить шум клавиатуры. К Рождеству 1972 года денег почти не осталось, хотя они и старались тратить на еду в день не больше доллара. В неделю выходило долларов семь — десять. Приходилось даже умыкать из ресторанов маленькие упаковки с кетчупом, чтобы дома намешать томатный сок.

«В результате, мы хорошенько посмотрели сценарий и решили, что стоит попробовать сделать ещё один вариант, — вспоминает Леонард. — Правда, сил уже не было, мы выдохлись. Нужен был толчок. Самым верным и единственным источником новой энергии для нас могло стать чувство вины. Подумали — ну не идти же на улицу кого-нибудь грабить, чтобы вызвать чувство вины?! И тут брат решил: «Поедем в Лас-Вегас и спустим всё до цента. Разозлимся как черти, вернёмся и сразу всё напишем. А может, разбогатеем и вопрос отпадёт сам собой». Сказано — сделано. В казино у каждого было по 40 баксов. Оба играли в очко и оба выиграли: я долларов 200, Пол — около 300. Он сказал: «Ну и что? Чувства вины у меня нет, как и не было». Меня тоже угрызения совести не мучили. Теперь договорились оставить про запас столько денег, чтобы хватило только на бензин до дома, а остальные — долларов 500 — потратить, играя в рулетку. Всё поставили на один номер и проиграли. Только мы выехали за пределы Лас-Вегаса, как наша развалюха сломалась. Случилось это посреди ночи — ни одна бензоколонка не работает. Да если бы и работала, что толку — денег на ремонт нет. Машину закрыли и автостопом добрались до Лос-Анджелеса.

За десять дней сценарий был переписан и 5 января готов к показу. Предстояли встречи с заказчиками, а значит — поездки. Но машины-то нет, что делать? Пришлось голосовать, а потом добираться пешком, не забывая подстраховаться на случай предложения: «Давайте мы отметим ваш чек за парковку». «Не беспокойтесь, мы оставили тачку на улице».

Кэлли и Уэллс уделили Шрэдерам целых 45 минут. Пол был доволен: «Даже телефон в офисе отключили. Они по-настоящему заинтересовались тем, что, по нашему мнению, могло понравиться молодёжи. Тогда уже ничто не шокировало, приемлемым считалось всё, что приносило прибыль».

Покидая территорию студии, Пол спросил брата:

— Видел тех ребят?

— Ну?

— Через 10 лет я займу их место!

Вспоминает Леонард: «Именно в тот момент я понял, в чём разница между мной и Полом — он жаждал власти. Старший брат пашет не ради власти, а достижение её не ставит во главу угла. Я лишь хотел сказать: «Спасибо за деньги, на них я сделаю хороший фильм». У брата же планы были иными. Власть для него была превыше всего.

За наше творение на аукционе бились 16 соискателей. В результате сценарий ушёл за 325 тысяч долларов — таких денег до той поры за оригинальный сценарий ещё не платили. Получив деньги, мы отправились в пустыню, чтобы забрать свою машину. Поехали туда не на автобусе, а взяли такси!».

Как только «алмазная пыль» улеглась, принцип распределения денег от «Якудзы» поменялся — по 40% получали Пол и Хэмилбёрг, а Леонард — лишь 20%. «Теперь я стал старшим братом, а потому устанавливал правила, — рассказывает Пол. — Основу писал я, он — связки. А потом я переписывал всё целиком. Брат у меня играл роль резонатора, деки музыкального инструмента, что ли. Я хотел сделать так, чтобы заслуга создания сценария принадлежала мне одному, хотя и убедил его разделить со мной роль автора идеи». Леонард, правда, считал по-другому и сделал вид, что ничего подобного не было.

Так неожиданно у Пола появились деньги. Вот как Милиус описывает покупку ими нового автомобиля, это был «Альфа-Ромео»: «Продавец, только взглянув на Пола, заметил: «Вы знаете, больше всего ДТП с владельцами новых автомашин случаются в первые восемь часов после покупки». Как в воду глядел: Пол слишком резко повернул с шоссе на бульвар Сансет, выехал на тротуар и вдребезги разбил новенькую тачку».

«Стоило Шрэдеру удачно продать свой первый сценарий «Якудза», как у него крышу снесло — самомнение вознеслось до небес, — вспоминает Сэнди Уайнтрауб. — На людях он появлялся с револьвером, направо и налево демонстрируя свою «игрушку». К тому же он, похоже, всегда был под «газом». Моё личное мнение — у него явно не все были дома». В марте Пол приобрёл дом немыслимой планировки в Брентвуде, рядом с особняком, в котором скончалась Мэрилин Монро. Гостиная здесь была столь огромна, что в ней свободно поместились четыре дивана. Сюда же он поставил два музыкальных автомата «Уирлитцер» с хорошим запасом «сорокопяток» 50-х и 60-х годов. Другие помещения оставались практически пусты, если не считать стола с изрядно попорченной ножом массивной верхней крышкой. Кабинет Пола располагался в передней части дома, Леонарда — с задней. Пол писал по ночам, Леонард — днём. Когда в Лос-Анджелес приезжал Де Пальма, он непременно останавливался у Шрэдеров. По заведённой привычке в шесть утра все собирались у телевизора, чтобы посмотреть трансляцию слушаний Уотергейтского скандала, как раз начинавшихся в Вашингтоне. По вторникам братья получали письма от матери с текстом всех трёх воскресных проповедей, на которых они были вместе с отцом. Мать понимала, что дети её окончательно заблудились, а потому писала: «В раю нам с отцом вас будет не хватать».