— Я и подумать не мог, что вам это покажется удачным. В обоих случаях вы прекрасно справились бы и без меня. Надеюсь, кости не сломаны?

Розмари пошевелилась.

— Не похоже. Но может, вам лучше послать за врачом?

— Я провожу вас до дома, — ответил он, не улыбнувшись шутке. — Поскольку вы потеряли сознание, то лучше пусть вас осмотрит ваш отец. Я пойду с вами пешком. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Розмари была влюблена и испытала искушение притвориться слабой и беспомощной, но гордость, смешанная с профессиональной подготовкой, заставила ее выбросить эту мысль из головы.

— Думаю, да. Дайте мне руку.

— Конечно.

Мэтт протянул руки и помог ей подняться, но, странное дело, у Розмари закружилась голова и в висках застучало. Мэтт тут же поддержал ее.

— Вы еще слабы. Думаю, вам лучше поехать ко мне, а я вызову вашего отца.

Розмари начала возражать, но Мэтт отмахнулся и легко поднял ее на руки, словно ребенка.

— До моего дома ближе, чем вы думаете. Ваш пони пойдет за вами?

— Да, если я потяну за поводья. Но он сам может найти дорогу домой.

— Так будет лучше, потому что я могу отвезти вас на машине, если потребуется.

В душе Розмари боролись смущение от того, что ее несут на руках, и желание рассмеяться. Мэтт шел обычными длинными, размеренными шагами, направляясь короткой дорогой к своему коттеджу. Розмари пришлось обхватить его руками за шею, иначе она упала бы на землю.

— Вы рано встали сегодня, — заметила она, чтобы нарушить молчание.

— Я всегда рано встаю. По крайней мере летом. И я не один, — многозначительно заметил он, когда в отдалении раздался шум мотора. — Но и вы тоже рано поднялись. Вы часто ездите верхом в такое время?

Розмари была вынуждена признать, что обычно встает намного позже.

— Только когда я не могу спать или мне так хочется.

— И что же случилось сегодня?

— И то и другое, наверное.

— Очевидно, это было не по душе вам или вашей лошади.

Это было почти предупреждение, и Розмари почувствовала себя помехой.

— Я уже могу идти сама.

— Глупости, мы почти пришли.

По правде сказать, у нее довольно сильно болела голова, и Розмари уже стала подумывать, нет ли у нее сотрясения мозга. Когда они подошли к дверям его дома, Мэтт бережно поставил ее на ноги.

— Прежде чем отвезти вас домой, я приготовлю вам чай. — Он помог ей сесть в кресло, и его прикосновение вызвало в ее душе радость и боль. — Кстати, — внезапно спросил он, — вы завтракали? — Розмари покачала головой. — А чай пили?

— Нет, я сразу поехала.

— Тогда неудивительно, что у вас кружится голова, — сурово заключил он.

Мэтт направился на кухню, и Розмари услышала, как он поставил чайник на плиту.

— Ваш отец уже встал? — спросил он.

— Не знаю. Наверное.

— А ваша экономка? Наверное, вы не оставили записку?

— Конечно нет. Зачем?

— Просто они могут беспокоиться. Мы можем позвонить. — Мэтт вернулся на кухню.

Розмари взглянула на часы на камине. Возможно, Денни уже встала. Через минуту она позвонит ей сама и скажет, что не придет к завтраку. Розмари откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Будто в полусне она слышала свист чайника, шум воды, льющейся в чашки, звон посуды. Неплохо выпить бы чашечку чаю. Мэтт прав: не стоит ей вставать так рано в воскресенье утром. Теперь так хочется спать. Мэтт уже вошел в комнату с чаем? Розмари чувствовала, что он здесь, но не могла открыть глаза. Должно быть, она заснула. Значит, надо скорее проснуться. Розмари попыталась открыть глаза, но ее веки отяжелели. Она попробовала встряхнуться, но ее тело было словно сдавлено тисками. Ей хотелось крикнуть, но с губ сорвался стон.

Кто-то положил руку ей на плечо:

— Розмари, ты в порядке? Розмари!

Это был голос Мэтта. Она пыталась окликнуть его, но напрасно, он положил руки ей на плечи, и внезапно она широко раскрыла глаза.

— Мэтт! — выдохнула Розмари.

Он опустил руки.

— Что произошло? — странно чужим голосом спросил он. — Вы издавали какие-то жуткие звуки. Я подумал…

Розмари встряхнула головой, чтобы отогнать наваждение.

— Думаю, я уснула, и мне приснилось что-то вроде кошмара. Я понимала, что сплю, пыталась открыть глаза и не могла.

Мэтт разлил чай и протянул ей чашку:

— Выпейте, вам станет лучше.

— Да, спасибо.

Розмари пила горячую, крепкую жидкость, размышляя, действительно ли Мэтт назвал ее по имени или ей это только приснилось. Он стоял и глядел на нее, словно не зная, что делать с ней дальше. Розмари отчетливо ощущала его присутствие и натянутое, словно струна, молчание.

Наконец она заставила себя поднять глаза.

— А вы не будете пить чай?

— Сейчас. Как вы себя чувствуете?