Шрифт:
– Нечего сказать, хорошая наука!
– Поль саркастически усмехнулся.Превращают детей в домашних шпионов!
Музыка чуть стихла, и все услышали рекламную передачу фирмы "Гамборелли и сыновья", после чего снова громко зазвучала симфония Чайковского.
– Я же говорила!
– весело закричала девочка и запрыгала на правой ноге.
– Простите, Элиза, но ваша сестра не уделяет должного внимания музыкальному воспитанию своей дочери,- сказала старшая из старушек. Она обратилась к девочке: - Если фирма "Гамборелли и сыновья" использует музыку Чайковского для сопровождения своей рекламной передачи, это вовсе не значит, что эту музыку написали Гамборелли и сыновья.
– Я буду доволен, если Элиза будет больше следить за тем, чтобы моему сыну даже в игре не прививали гангстерских наклонностей,- заметил Робин Стилл.
Девочка смутилась. Как и все подростки, она казалась неуклюжей. Было видно, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать. Руфи Норман стало жаль девочку.
– А у меня такая же дочка, как ты,- сказала она девочке, чтобы отвлечь ее.- И зовут ее Клара. Хочешь посмотреть ее фотографию?
– Да,- ответила Кэй, не поднимая глаз.
– Ты кем будешь, когда вырастешь?
– спросила Руфь, доставая бумажник.
– Не знаю... Ведь мы все равно умрем...
– Что за дурацкие разговоры!
– удивился Поль.
Элиза взволнованно объяснила гостям, что теперь школьников каждый день заставляют приветствовать в классе флаг, каждую неделю устраивают "атомные тревоги" и запугивают их.
– Я один раз сказала, что мы не погибнем, так как войны не будет! горячо заговорила девочка.- А наша учительница сказала, что пусть я лучше буду лентяйкой, но чтобы она больше не слышала у себя в классе красной пропаганды, и заставила меня десять раз подряд спеть гимн и двадцать раз прочесть молитву. Так что я не могу говорить иначе.
Поль подошел и увидел на фотографии, которую держала в руках Руфь Норман, девочку-подростка, а рядом с ней - Франка, настоящего Франка Нормана.
– Это ваш муж?
– спросил Поль.
– Да... с дочкой! А вот он со мной,- и Руфь протянула Полю еще одну фотографию.
Поль молча подошел к Робину Стиллу и показал карточку.
– Франк Норман!
– подтвердил Робин Стилл.
– Вы знали моего мужа?
– Да. И знаю, где он теперь. Он жив, здоров, работает неподалеку отсюда шофером. Я уверен, что он дал знать о себе на вашу ферму, и только ваше длительное путешествие...
– Но почему же вы не сказали мне сразу?
– Руфь обняла Элизу и заплакала.
– Милая моя,- сказала Элиза,- я рада за вас и за вашу дочурку - ведь все в порядке.
– Ваш Франк - настоящий парень!
– сказал Поль.
Но Руфь плакала все сильнее и сильнее. С ней случилась настоящая истерика, и обе старушки хлопотали возле дивана, на который ее положили. Видимо, большое нервное напряжение последних недель требовало разрядки.
Когда Руфь Норман успокоилась и лежала притихшая и счастливая, Робин Стилл сказал ей свое мнение о Франке. Речь шла не только о Франке. Робин Стилл попробовал описать Руфь деятельность ее мужа, как одного из борцов тех стомиллионных армий сторонников мира, которые готовы отразить провокацию и удары поджигателей войны.
Казалось бы, как мало значит один человек в этой борьбе! Но имена тех, кто действует активно, являются знаменем для масс. Поджигатели войны действуют страхом и подкупом. Борцы за мир воодушевлены великой идеей мира и содружества народов. И трудящиеся борются за мир и верят в Советский Союз не потому, что являются пропагандистами политики Советского Союза, а потому, что Советский Союз учел желание народов и поддерживает их стремление к миру и независимости.
Велики силы мира. Даже самые изуверские меры борьбы типа "НБ-4001" - и те были разоблачены. Но многое еще надо сделать, чтобы все народы узнали правду.
Много говорил Робин Стилл о великом единении честных людей против сил зла.
Руфь Норман сама выступала за мир, но, только выслушав Робина Стилла, поняла, какая огромная опасность нависла над всеми народами земного шара и что только объединенные усилия приведут к победе. А ее скромный, немногословный Франк, он - один из многих незаметных героев этой борьбы. И не будь Робина Стилла, она так бы и не узнала всей правды о Франке. Руфь не знала, как и благодарить Поля и Робина, да и нужно ли благодарить!
Поль давно уже делал знаки Робину Стиллу. Наконец ему удалось привлечь внимание Роба, и хозяин повел его и Джона в маленькую комнату.
– Хотя я и "никто", но я люблю свою шкуру,- сказал Джон,- и не хочу, после того как вытащил ее из ада, чтобы ее снова поджаривали на войне. Твоя женка и ее брат напрасно на меня набросились.
– Рассказывай!
– предложил Робин Стилл.
Рассказ Джона был немногословен. Он будто с трудом выдавливал из себя слова - так ему не хотелось говорить о том, как он на самолете возит вредных жуков и сбрасывает их на поля.