Лифкен растерялся... Сообщить о создавшемся положении Дрэйку - значило признаться в невыполнении лично им, Лифкеном, приказа Дрэйка: захватить все экземпляры доклада Стронга. Лифкен дважды заверил Дрэйка, что все копии у него в сейфе. И все же Лифкен решил действовать. Он несколько раз наклонялся к уху председателя, настойчиво убеждая его в необходимости прервать доклад "по особой причине".

Председательствующий недоуменно пожимал плечами, ерзал на стуле, растерянно разводил руками и советовал Лифкену обратиться к Дрэйку. Лифкен же не хотел этого.

После скандального срыва выступления Сапегина председатель не решался по своей инициативе прервать Джонсона из-за какой-то непонятной "особой причины". В конце концов председатель спросил Дрэйка по телефону, как быть, но тот приказал без нужды не прерывать оратора.

Листы в руках Джонсона дрожали все сильнее и сильнее. На это многие обратили внимание. Председатель приказал служителю налить из бутылки, стоящей на кафедре перед Джонсоном, стакан фруктовой воды. Но Джонсон так волновался, что даже не заметил этого.

Лифкен продолжал требовать, чтобы председатель прервал оратора. Наконец председатель уловил в утверждениях Джонсона намеки на пропаганду против существующих капиталистических порядков.

– Господин Джонсон!
– прервал председатель докладчика.- Я прошу вас воздержаться от пропаганды, а таковой, как я уже в свое время имел честь заметить профессору Сапегину, являются обвинения в умышленном заражении полей, если это не подкрепляется фактами. Чем вы можете доказать, что "фитофтора специес", появившаяся на полях американских фермеров, не является фактором, вызванным естественным возникновением нового вида известного заболевания?

– Но "фитофтора специес" появилась только на полях тех фермеров, которые не желают подчиняться синдикату Дрэйка.

– Случайное совпадение! Или у вас есть факты, подтверждающие, что люди Дрэйка ходили по полям и рассеивали заразу?

Советские делегаты заметили смущение Джонсона.

– Не обязательно ходить по полям,- возразил Джонсон.- Известно, что микроскопические капли пара образуются при кашле или чихании и называются "аэрозоли". Они способствуют передаче болезни. Но известны и искусственные аэрозоли, создаваемые путем распыления маслянистых растворов под высоким давлением через очень узкие отверстия. Их могут распылять самолеты.

– Вы сами видели самолеты, распыляющие аэрозоли на полях фермеров?

Джонсон сознался, что не видел.

– Или вы,- строго заявил председатель,- будете ссылаться на проверенные факты, или я вынужден буду лишить вас слова!

– А народ, который все видел, вы можете лишить слова?
– закричал Джонсон, потрясая листами.- Я не видел, зато другие видели! Биологическая бомба - не пустая выдумка, она существует, она есть!
– Джонсон волновался все более и более.

– Эх, теряет зря время, не утерпел!
– пожалел Роман.- Хотя бы успел обратиться с призывом.

– Где же она, где?
– И председатель вскочил с места.- Есть она у вас?

– У меня нет!

Председатель саркастически улыбнулся. В зале засмеялись. Джонсон растерянно оглянулся. Он уже жалел, что дал себя отвлечь и теперь ему не дадут докончить доклад, не дадут обратиться с призывом подписать коллективный протест против использования биологического оружия. И вдруг Джонсон увидел Вильяма Гильбура. Тот сидел в первом ряду, на местах для публики.

– Фермер Гильбур может подтвердить справедливость моих слов! громогласно заявил Джонсон, с надеждой глядя на Гильбура. Ученый достал платок, вытер потный лоб и бритую голову.

Председатель, в свою очередь, растерялся. Он даже не сразу заметил сигналы красного мигающего глазка лампочки. Председатель сел и поднес наушник к уху.

– Пусть Гильбур выступит!
– распорядился Дрэйк.

– Будем, как всегда, объективны и беспристрастны,- провозгласил председатель вставая.- По просьбе профессора Джонсона, пригласим на трибуну фермера Гильбура.

Это были ужасные минуты для Гильбура. Он совершенно не собирался выступать. Он шел, как на эшафот, и не мог смотреть в честные глаза победно улыбавшегося Джонсона. Гильбур не мог смотреть в глаза сидящим в зале. Самое ужасное заключалось в том, что он не мог сказать правду, а волнение его усилилось возгласами из публики: "Не робей! Говори честно!"

Гильбур не мог понять, почему сегодня места для публики заняли люди с мозолями на руках.

– Мои посевы не были заражены,- соврал Гильбур и, не глядя ни на кого, поспешил к выходу из зала.

Сторонники Лифкена аплодировали. Со стороны публики доносились обидные для Гильбура возгласы.

– Может, еще кто-нибудь желает сказать?
– предложил развеселившийся председатель.

Среди публики возникло небольшое движение. Вперед вышел высокий, стройный мужчина с чемоданом и уверенно пошел к трибуне. Все с интересом смотрели на незнакомца. При полном молчании в зале незнакомец взошел на трибуну.