– Долгонько придется ждать. Они уехали на несколько месяцев.

– Значит, вилла пустая?

– Дедушка!
– донесся возглас сверху, и по ступенькам веранды сбежала Бекки.- Заходи же, я угощу тебя чудесным кофе!

– А где отец?

– Папа? Уехал в экспедицию с мамой. А куда, честное слово, не знаю. Это секрет для всех, даже для меня. Письма и телеграммы пересылаю ему через этого типа. Знаю, что в Южную Америку... Да ты зайди, я тебя все равно не отпущу.

Они поднялись наверх и прошли в столовую.

– Старый знакомый!
– воскликнул Гильбур при виде Джима.- Если не ошибаюсь, мы познакомились в памятную ночь несостоявшегося суда Линча над Джонсоном и твоим отцом,- сказал он Бекки.

– Пей, дедушка, не обожгись!
– Бекки поставила перед Гильбуром чашку с кофе. Вторую чашку она передала Джиму.- Я уговариваю Джима отправиться путешествовать по Южной Америке. Лучше лазить в дремучих лесах - гилеях Бразилии у Амазонки, чем целый год сидеть в монастыре.

– Ты в монастыре?

– А чем лучше папины условия? Никому не пиши, ко мне не приезжай, никому ни слова, пока он не кончит работы...

– Какой?

– Вот этого он мне не сказал. Даже мама не знает, но мама улетела с ним. Я наняла аэроплан и полетела с Джимом вдогонку. Хотела устроить сюрприз, но нас посадили в Бразилии и лететь за отцом не разрешили. Папа прислал сердитую радиограмму... но это, конечно, не он, а мама. Все же мы не сдаемся!

Вильям Гильбур отхлебнул кофе, обжегся и поставил чашку на стол.

– Да, нас с Бекки вернули назад,- сказал Джим.- Мы не доехали до Аллена Стронга. Поездка была мне совершенно необходима... Ведь Аллен Стронг выставил меня за дверь, как "красного" агитатора, дурно влияющего вот на эту девицу.

– Дедушка, Джим собирается после поездки в Южную Америку ехать на Яву и Суматру - писать рекламную брошюру о хине и натуральном каучуке.

– Вы знаете Суматру, Джим?

– Я?
– спросил Джим, отхлебывая кофе.- Бывал... Там обезьян учат лазить на пальмы за кокосовыми орехами. Я даже сам дрессировал одну обезьянку. Почти удалось. А повлиять вот на это существо в юбке, воображающее себя шефом пресс-бюро, состоящего из одного репортера-бездельника, не могу!

– Перестаньте ругать меня, Джим,- прервала его Бекки.- Дедушка, я борюсь за папу с мамой. Она хочет показать отца сверхпреуспевающим, недалеким консерватором. А я хочу показать его таким, как он есть. Джим мой репортер. Но теперь он не хочет быть больше репортером моего пресс-бюро. Ему, видите ли, "стыдно" грабить меня...

– Вот не ожидал встретить стыдливость у журналиста!
– резко сказал Гильбур, неприязненно глядя на молодого человека, видимо уже сумевшего понравиться Бекки.

Старик начал сердиться не на шутку. Его раздражение, вызванное своими собственными неудачами, требовало разрядки. Отвращение к продажным писакам перешло к нему от отца и особенно обострилось после опубликования в газете случая с "фитофторой специес".

Джим поставил чашку, круто повернулся, видимо желая "обрезать" старика, но, увидев его расстроенное лицо, он улыбнулся, чем еще больше рассердил Гильбура. Но Джиму не хотелось, чтобы у Гильбура создалось ложное впечатление о нем.

– Мой отец был учитель,- сказал Джим,- он любил Америку, как Стефансон, выпустивший биографическую книжку "Разгребатель грязи", с разоблачением монополистов. Несколько лет назад я написал книжку под заголовком "Букет гитлеров". Это о том, к чему приводит сверхкапитализация в стране сверхкоролей...

– Так это вы?
– удивился Гильбур.- Вот не ожидал! Я кое-что слышал об этой книжке. Значит, это вы?
– Теперь Гильбур с симпатией и удивлением смотрел на Джима.

– Именно я! В этом я перестал сомневаться, когда мне подтасовали судебное дело. Потом мною заинтересовалась Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности!
– Джим засмеялся и выжидательно посмотрел на Гильбура.

– Джим,- сказал Гильбур,- вы подвернулись весьма кстати. Мне очень нужен доверенный человек для поездки на Суматру. Дело связано с продажей партии риса и сахара и организацией кооператива фермеров. На этом деле вы не станете миллионером, но расходы я оплачу. Наше объединение взяло на себя одну коммерческую операцию. Я начинаю опасаться подвоха. Желательно послать толкового парня - выяснить эту историю, и чем скорее, тем лучше.

– Я не прочь помочь вам, Вильям Гильбур. Я кое-что слышал о вашей борьбе с монополистами. Я уважаю вас за это, хоть вы и потерпите поражение.

– Что за странный фатализм!
– рассердился Гильбур.- Я верю в здравый смысл людей. Нужно бороться с монополизмом.

– Особенность империализма - это концентрация производства за счет таких, как вы,- сказал Джим.

Он долго доказывал Гильбуру, что кооператив в империалистическом государстве не будет иметь успеха в экономической борьбе с монополиями, если не выдвинет политических требований и не организует бедных фермеров. А этого именно и не хочет Гильбур.