Они долго спорили, и Гильбур спросил:

– Ради чего же вы хотите мне помочь, если не верите в победу кооперативной идеи?

– Это одна из форм протеста,- очень тихо, чуть не шепотом пояснил Джим.- Борьба открывает глаза слепым, заставляет слышать глухих и говорить немых.

Гильбур посмотрел на часы и спросил:

– Можете выехать сегодня или завтра?

– Одну минутку,- ответил Джим и исчез за дверью.

– Очень энергичный малый, хоть и не верит в кооперативы,- заметил Гильбур.

– Ах, дедушка, Джим замечательный! Он...- Бекки вспыхнула под насмешливым взглядом Гильбура и закричала: - Ты не смеешь так думать. Он совсем особенный!

Бекки умолкла. За дверью послышались шаги Джима. Он вошел в комнату и сообщил о своем согласии ехать на Суматру.

– Без меня!
– возмутилась Бекки.- Просите, чтобы я ехала с вами, или я вышвырну вас за окно!

Она говорила так, что было непонятно, то ли она шутит, то ли говорит серьезно.

– Вы? Меня?
– засмеялся Джим.- Такая худосочная! Пари на сто долларов - они мне будут весьма кстати!

Бекки подошла к Джиму и мгновенно ударила его ребром ладони по шее. Этого Джим не ожидал. Он побледнел и повалился грудью на стол.

– В каком пансионе благородных девиц вас учили этим изысканным манерам?
– спросил он поднимаясь.

– Там, где вас учили столь джентльменскому обхождению с женщинами.

– Бекки, ты такая же сорви-голова! Ведь тебе уже семнадцать! укоризненно сказал Гильбур.

– Сейчас пройдет,- сказала Бекки, деловито передавая стакан с водой Джиму.- Я запрошу согласия папы и тоже поеду.

– Значит, ты знаешь адрес Аллена?

– Я? Нет. Радиограмму посылаю через человека, встретившего тебя.

– Кто он? Нельзя ли у него выведать адрес?

– Пробовала: безнадежно. Пренеприятная личность! Ставленник Лифкена.

– А где Лифкен?

– Все говорят, что улетел в Африку, но я его видела позавчера, и он, заметив меня, скрылся.

– Бекки, упомяни в радиограмме о моей просьбе ссудить меня деньгами.

– Ты же знаешь, что всеми денежными делами занимается мама, а она просто молится на деньги. Вот что: папа оставил мне целых десять тысяч долларов. Бери все.

– Спасибо, детка, но мне надо шестьсот тысяч. Впрочем, у меня есть еще один шанс, последний. Попробую попросить денег у троюродного брата, Эдвина Полларда. Он живет неподалеку отсюда.

– Как, "Сияющий Эдди", газетный воротила, ваш брат?
– воскликнул удивленно Джим.

– Троюродный! Кроме того, у нас давняя семейная ссора. Вы слышали о "фитофторе специес"?

– Кажется, нет.

– Вы счастливый человек. Если бы не она, я бы никогда не обратился к Эдвину. Но обстоятельства таковы, что впору заложить душу сатане!

– Слушайте, слушайте телеграмму: "Папа, я еду вместе с коммерческим агентом дедушки Гильбура в Индонезию". Имя Джима не упоминаю - не пустит.

– Мистер Гильбур, я очень славный парень, но, к сожалению, мне этого никогда никто не говорит, а мистер Аллен Стронг считает меня опаснейшим агитатором,- шутливо заметил Джим.

Через несколько минут радиограмма была вручена агенту для отправления.

– Ответа,- сказала Бекки,- можно не ждать. Я обещала отцу обо всем писать и выполнила. Он так сейчас увлекается наукой, что ему не до меня. Мы готовы ехать!

– Превосходно!
– воскликнул Вильям Гильбур.

Он сел за стол и отпечатал на машинке Стронгов ряд деловых писем, в том числе письмо миссионеру Скотту на Суматру. Потом он записал поручения Джиму и рассказал все подробности дела. Тут же он попросил не говорить никому ни слова о поездке, так как это коммерческий секрет. Он дал тысячу долларов и чек на две тысячи, попутно объяснив протестующей Бекки, что это не прогулка на деньги Бекки, а деловая поездка. Потом он поцеловал Бекки, пожал руку Джиму, пожелал им успеха и уехал.

– Как я рада!
– воскликнула Бекки.- Кроме Северной Америки и кусочка Бразилии, я еще не видела мира!

– Боюсь, что на этот раз вам все же не удастся поехать, во всяком случае со мной,- предупредил Джим, сразу превратившийся из веселого парня, каким он был все это время, в непреклонного и строгого делового человека.

– Это ваша очередная шутка?
– Бекки рассердил тон Джима.

Джим испытующе посмотрел в глаза Бекки и кивком головы позвал ее за собой. Он привел ее в сад.