– Обязательно напишу, – честно пообещала я и, потрепав хмурую Элю по затылку, добавила: – Гуд бай, подруга. Не кисни там в своей Англии, а то кислых никто замуж не берет.

– Значит, ты точно – лимон, – фыркнула несносная девчонка, приходя в свое обычное ядовитое расположение духа, и, чмокнув меня в щеку, унеслась куда-то в недра отцовского особняка.

Я бросила сумку на сидение «Рено», села за руль и, немного повозившись с замком зажигания, в который никак не вставлялся ключ, завела машину. Урчание мотора слегка развеяло мое унылое настроение, но тут перед капотом возник Павел.

– Как тебя понимать? – громко, но почти спокойно спросил он, глядя на меня тяжелым взглядом, который так напоминал грозный взгляд старшего Челнокова. Та же холодная ярость и решимость довести дело до конца. Ну, Элька, ну, маленькая предательница, попадись она мне только…

– Не слышу ответа! – он еще повысил голос, словно боялся, что из-за шума мотора я могу пропустить его слова мимо ушей.

– Ответа не будет, – высунулась я из окна и решительно махнула рукой. – Освободите проезд, господин Челноков.

– Хочешь ехать – езжай, – Павел оперся о капот, как будто хотел померяться силами со спрятанным под ним двигателем. – Только я с места не сдвинусь.

Я вздохнула и вышла из машины. Переупрямить Павла Челнокова была бы не в состоянии даже моя двоюродная тетя, которая десять лет искала правды в нашей судебной системе и все-таки добилась компенсации в размере ста рублей за продукты, испортившиеся в холодильнике из-за отключения электричества.

– Послушай, – моя ладонь, как во время нашей первой встречи, легла на его запястье, – я могу попытаться все тебе объяснить. Только ты все равно не поймешь. Просто постарайся поверить: так будет лучше для нас обоих.

– Для тебя, – уточнил он, криво улыбнувшись.

– Хорошо, – послушно согласилась я, – пусть для меня. Но ведь ты хочешь, чтобы мне было хорошо и, значит, отпустишь.

– К твоему Толе?

Я только открыла рот, чтобы ответить, а Павел уже отскочил в сторону и, хрипло рассмеявшись, крикнул:

– Ладно, катись. Желаю тебе скорее с ним встретиться. Заждался уже поди…

– Спасибо за пожелание, но я не тороплюсь, – буркнула я. – На тот свет всегда успеется…

– Прости, я не знал…

– Ничего. Прощай.

Я уже садилась в машину, когда Павел, проведя рукой по лицу, словно прогоняя кошмар, остановил меня.

– Последний вопрос: как понимать нашу сегодняшнюю ночь? И день… Как твою благодарность за спасение?

– Понимай как хочешь…

Я вдруг почувствовала дикую усталость. Я не смогла бы больше выдавить из себя ни слова. И наконец выехала из гаража, насилу оторвав взгляд от зеркала заднего вида, где маячила высокая худощавая фигура, застыв на границе двух миров: моего, открытого всем ветрам, и его, заключенного между прочными кирпичными стенами.

Я неслась по грунтовой дороге, нецензурно ругая «дворники», неспособные очистить лобовое стекло от заливавшей его воды. И только подъезжая к городу, поняла, что никакого дождя нет в помине. Жаль, что приделать «дворники» к глазам еще не додумался ни один офтальмолог.

Ночь еще не вступила в свои права, и над холмом у невидимого горизонта до сих пор синели остатки вечера. Вовсю стрекотал модем, подключаясь к мировой сети, а в окне «Word» уже появился текст письма: «Экспедитор уволился. Завтра вечером можете забрать товар на дискотеке “У Винта”».

Несколько несложных операций, и от узла к узлу по мировой паутине побежала электромагнитная дрожь, отдавая человеческую жизнь в чужие нечистые руки. Но это совсем не трогало отправителя. Ему хотелось только одного: чтобы все поскорее закончилось.

Когда на мониторе выпрыгнула надпись «Сообщение отправлено», послышался облегченный вздох, и через минуту в комнате уже никого не было.

Я совсем не врала, когда заявляла, что собираюсь уехать. То есть тогда я еще не знала, что не вру, но сейчас, сидя в пустой темной квартире на сохранившемся от «золотых 60-х» кресле-качалке, не могла думать иначе. Мне просто необходимо уехать! Даже если Павел, проявив мужскую гордость, не станет посылать группу захвата со строгим приказом завернуть меня в ковер и тащить в его комфортабельную тюрьму, я все равно не смогу здесь оставаться. Хотя бы потому, что в один из пустых тоскливых вечеров, повинуясь искусителю рода людского, я сама появлюсь на пороге челноковского особняка. И окончательно сломаю себе жизнь.

Итак, решено, первым же утренним поездом… Нет, утренним не получится никак. Нужно еще расплатиться за квартиру, а хозяйка осталась с ночевкой на даче и заявится только к вечеру. Так что придется первым же вечерним. Нет уж! Вечером я лучше оторвусь в самом роскошном ночном клубе, отмечу свой отъезд. Благо, от финансовых проблем щедрый господин Челноков избавил меня очень надолго. Очевидно, в качестве компенсации за другие проблемы, нежданно-негаданно свалившиеся на мою голову в его доме. Значит, послезавтра первым утренним поездом…