– Вот интересно, а тот кабан, на которого они охотились, назвал бы Лазарчука хорошим человеком? – пробормотала она. Потом посмотрела на меня и словно очнулась. – Так, чего сидим? Живо перебрались вперед – и ноги в руки!

Мы пересели на свои обычные места – Ирка за руль, я – на штурманское место справа от водителя. Подруга тихонько тронула «шестерку» и задним ходом увела прочь от места происшествия. Маневр немного усложнил наше продвижение к цели, потому что теперь для выезда на магистраль нужно было попетлять по кварталу, но это было лучше, чем катить по запятнанной кровью мостовой, с которой только-только убрали мертвое тело.

– Ир, а ведь я утаила от следствия ценную информацию, – покаялась я, доставая из сумки свой бумажник, а из бумажника – маленький картонный прямоугольничек.

– Не в первый раз, – легко отпустила мне грех верная подруга.

– У меня же сохранилась визитка моих сантехников-водопроводчиков, – продолжила я. – С именами и телефонами.

– Дай посмотреть, – Ирка остановила машину в темном закутке возле помойки, включила свет в салоне и потянула из моих пальцев карточку.

На картонке, украшенной цветным изображением мальчика, обильно писающего не куда-нибудь, а в дорогой импортный унитаз, были в две строки напечатаны имена и телефоны сантехников-водопроводчиков.

– Сергей и Виталий, – прочитала Ирка. – Может, и впрямь оба – педики?

Подруга энергично завозилась и прежде, чем я сообразила, что она собирается делать, проворно набрала телефонный номер.

– Кому ты звонишь, дура?! – в сердцах выругалась я. – Покойнику?!

Ирка отлепила трубку от уха и, не выключая, приложила ее к груди, словно намереваясь прослушать собственную сердечную деятельность.

– Ты слышишь? – напряженно скосив глаза в окошко, спросила она меня. – Это что?

Я замолчала и насторожила уши, а потом даже открыла дверцу. Со стороны ближайшего мусорного бака неслась веселая плясовая. Можно было подумать, что в помойке сидит балалаечник, наяривающий «Камаринскую».

– Выключи мобильник, – попросила я.

Музыка оборвалась.

– Нажми повторный вызов!

Балалаечник с готовностью ударил по струнам.

– Все ясно: это Виталиков мобильник, – озвучила я очевидное.

Ирка сделала глаза блюдечками и полезла из машины, я – за ней.

– Впервые в жизни разделяю острый интерес бомжей к содержимому помойки, – призналась подруга, закатывая правый рукав, чтобы дотянуться до разрывающегося от трезвона телефона.

– Так ты бы выключила свой сотовый, пока эти самые бомжи не сбежались и не побили нас за нарушение конвенции! – попросила я и сама подхватила с кучи картофельных очистков голосящую трубку. – Алло?

– Ты меня слышишь? – стоя в полуметре от меня, спросила Ирка в свой мобильник.

– Со стереоэффектом, – подтвердила я, выключая чужой телефон. – Итак, это действительно трубка Виталика. И что это значит?

– Пошли в машину, мне там лучше думается, – попросила подруга, брезгливо морщась на мусорные баки, словно только что заметила, в каких декорациях мы разыграли последнюю сцену.

В машине Ирка первым делом достала из бардачка чистый полиэтиленовый кулечек, открыла его и подставила мне. Я послушно уронила в мешочек чужой мобильник и заметила:

– Думаю, об отпечатках пальцев не может быть и речи. Трубка вся мокрая, она лежала прямо под дождем.

– Не слишком уж долго лежала, Ватсон! – скрипучим голосом Ливанова в роли Холмса возразила подруга. – Раз она еще работает, значит, не успела промокнуть насквозь – это во-первых. А во-вторых, ее не засыпали сверху мусором, значит, тот, кто бросил трубку, подходил к помойке последним.

– В-третьих, она лежала наверху, но ее никто не прибрал к рукам, значит, телефон не привлекал к себе внимания, то есть – не звонил, – подхватила я. – Что-то мне подсказывает, что Виталик получил по голове едва ли не сразу после того, как сбежал из моей квартиры!

– Вопрос – за что он получил по голове? – задумалась Ирка. – Я имею в виду, на этот раз? Ведь это не мой удар доской повлек за собой его скорую и неминуемую гибель, правда?

– После твоего удара он еще был свеж и полон сил, – почувствовав беспокойство в голосе подруги, поспешила засвидетельствовать я. – Сам еще доской махал, как пьяный Илья Муромец! Чуть руку мне не сломал, мерзавец, царство ему небесное…

– А ты веришь в версию прапорщика? Мол, это обозленный педофоб, обманувшись в своих ожиданиях, в сердцах пристукнул женоподобного голубого? – с интересом спросила Ирка.

– Эта версия не объясняет, как мобильник попал в помойку, – заметила я. – По-моему, куда более вероятно, что на Виталика напали с целью ограбления. Жаль, мы не знаем, были ли у покойника при себе деньги, ценности, часы – или все это у него перед смертью отняли?

– Эта версия тоже не объясняет, как мобильник попал в помойку! – подруга повторила мои же слова. – Сотовый – это тоже ценность, зачем его выбрасывать? Достаточно выкинуть сим-карту, а трубку можно продать!