— Говорят, не последняя?..

— И не первая, Баграт. — Ответила в тон.

— С коня не падаешь… — Непонятно возразил, уходя. Да уж, Росни, долг за мной пред тобою неоплатный.

Впрочем, долго так не продолжалось. Мы нагнали-таки армию, нагнали, чтобы тут же попасть в месиво — хоссам удалось скопить силы, превышающие южан в трижды, и теперь они уверенно стали отодвигать захватчиков со своих земель.

Привычно тоскую. Если с полуночи звездное небо еще и подкидывает иной раз темы для размышлений, то четвертое дежурство, приходящееся на последние часы перед рассветом, самое муторное. Ужасно хочется спать, во-первых, и именно в него спать нельзя, потому как лучшего времени для внезапного нападения не найти, во-вторых. Не успеваю присесть на чурбак у разбитой коновязи, вижу Веррена, прокрадывающегося на сеновал с другой стороны двора. Некоторое время назад в него уже прокралась красивая девка, следом — мелкий деревенский мужичонка. Представив себе реально, чем может закончиться потасовка между ними, спокойно остаюсь сидеть на месте. Местному ревнивцу выбьют зубы, Веррен же научится… сдержанности. Возможно.

Сразу же оттуда начинают доноситься женские глухие взвизги, потом, вышибая собою хлипкую дверь, вылетает незадачливый защитник, потом появляется десятник, мечом в ножнах сносит в бешенстве остатки коновязи — хорошо, я успела к тому времени пересесть к колодезному срубу. Хотела уже приподняться, показать, что дежурный не нагло спит, а чутко стережет, но, верно оценив состояние командира, решила не попадаться под руку.

Со злостью пнув дверь в сарай, где отдыхает десяток, Веррен громко высказался по поводу родственных связей свиней и наглых мужланов. Безошибочно определив причину несостоявшегося свидания, покатываясь в беззвучном хохоте, проснувшиеся разведчики тычут друг друга в бока локтями, перемигиваются, кивая на десятника. Мне же мальчика просто жаль.

Поскольку шло время именно моего дежурства, то есть сидения на корточках с умным видом разглядывая прошмыгивающих мимо хозяйских кошек, на предмет упреждения провокационных действий противника, вопль десятника меня не вырвал из сладких объятий сна. Он не резанул по нервам в самый желанный — предутренний - час. Наоборот, появление Веррена скрасило последние минуты муторной повинности, потому раздражения к начальнику не испытывала. Поглядывая на бледнеющее небо, гадала: закончатся ли наши поиски сегодня, или придется и дальше обшаривать чахлые рощицы. А найдем ли чего - кто знает?..

Нашли.

Добротные срубы хитроумно прятались в надежном кольце, укрытые с двух сторон болотами, с третьей — безымянной речушкой. Двое суток мы наблюдали за деревней, вызнавая общее расположение дворов, высчитывая количество возможных защитников, высматривая кузницы, склады с готовым оружием и дыры в оградах.

Думаю, партизан подвело собственное легкомыслие. Они настолько уверенно чувствовали себя здесь, среди болот, что совершенно не таились. Мы прокрались к деревне под утро, тихо сняли охрану у ворот, подпалили заранее высмотренные наиболее важные постройки. Вдвоем с еще одним разведчиком, вооружившись луками, взобрались на крышу избы местного старосты, и спокойно уложили по десятку каждый, пока Веррен с остальными дрался внизу.

Убедившись, что деревня надежно пылает, мы выскользнули в ранее разведанные лазы в заборах, прыгнули в седла, и, той самой тропкой, что привела нас, помчались проч. В этот раз перед нами не стояло задачи перебить северян, нас послали лишь найти, где ковалось оружие. Мы не только нашли, но и уничтожили.

Правда, вернулось семеро из одиннадцати, ну так что. Война.

Обожаемый сотник изругала вернувшегося Веррена последними словами, из всего потока повторить можно лишь одну фразу: …шлялись десять дней, курицыны дети?..

Впереди драка. Я чувствую.

Ломая строй подлетаю к Веррену, предупреждаю десятника. Он уже давно не задает глупых вопросов, привык. Пришпоривая лошадей, мы выхватываем мечи, и, сразу, за поворотом, влетаем в рубку.

Некогда ни оглядываться особо, ни раздумывать, ни выяснять причины. Сцепляясь с первым подвернувшимся под руку северянином, оказываюсь проворнее на полвздоха, потому умудряюсь выжить. Он - нет. Огромное копье, направленное опытной рукой, могло оказаться смертельно опасным для нормального воина, но не для низкорослой женщины, оно пролетает точно над моей головой, даже волос не задевает.

Лошадь подо мной всхрапывает, и пятится: прямо ей под ноги валится из седла женщина в зеленых наручах, разрубленная мечом почти до пояса. Я согласна с лошадью, потом, когда у меня будет немного свободного времени, я тоже попробую изобразить нервный припадок. Но сейчас не тот момент, милая, так что не подводи!

Все заканчивается вдруг, как всегда. То есть еще около десятка хоссов, спешившиеся, пытаются размахивать мечами, но среди разведчиков — трое лучников. Инцидент, как выражаются господа эльфы, исчерпан.

Переловив нервно всхрапывающих хосских коней, привязываем их к телегам, и лишь потом здороваемся с Зелеными; почти все — друг с другом знакомцы. Привычно сортируя трупы по разным сторонам дороги, насыпая земляные холмики, слушаем рассказ Зеленых: обоз большой, половина телег с оружием, половина с провизией. Сопровождало его четыре десятка, в первой же стычке полегла четверть, теперь, после второй, и вовсе половина, сам сотник ранен в живот. Вспомнив некоторые навыки зашивания рваных ран, на всякий случай иду на него посмотреть.