— О'кей? — Он поднял руку, словно ограждая Кендру.

— О'кей, о'кей, — раздалось в ответ.

— Как бы там ни было, я представлял себе все это более романтичным, — мрачно сказал Джек. — Раньше за нами непрерывно наблюдало всего двенадцать девочек, а не четыре сотни подвыпивших незнакомцев.

— Верно, но ты же не будешь спорить, что вид — замечательный.

— Да, это так. — Джек посмотрел на нее сверху вниз, оберегая рукой, словно щитом, и взял за подбородок, так что его большой палец оказался на щеке.

— Ты со мной кокетничаешь.

— Ты не ошибся. Тебе нравится?

Он потянулся к ней, накрывая ее руку своей.

— Да, очень.

— Согласен прогуляться по восхитительным извилистым улочкам? Ночная жизнь на Монмартре немножко грубовата… что поделаешь.

— Проститутки-трансвеститы не привлекают тебя?

— Меня привлекают зажигательные американские мужчины, но я предпочитаю их видеть у себя в спальне…

В улыбке Джека появился вызов. Кендра ответила улыбкой, полной женственности, в которой тоже был вызов.

— Ты настоящий мужчина.

— Ты со мной кокетничаешь, — в его голосе появилась сухая нотка.

— Да, кокетничаю. Тебе нравится?

Он тихо усмехнулся:

— Да, нравится. Пойдем поужинаем.

Кендра и Джек долго кружили по узеньким, мощенным булыжником улочкам, спускаясь по бесконечным ступенькам, прежде чем вышли на площадь Тертр. В знаменитом скверике все еще трудились многочисленные уличные художники, которых не смущали наступившие сумерки. Джек отмахнулся от двух наиболее назойливых, и они с Кендрой вошли в «крестьянское бистро».

Хозяин, приветствовав их кивком, отдал распоряжение на кухню, а затем усадил за столик у выбеленной известкой стены. Потолок нависал низко, из-под штукатурки местами выглядывали неструганые балки. Сидевший у стойки бара на высоком стуле аккордеонист наигрывал народные мелодии. Аппетитные запахи традиционной французской кухни заполняли небольшой зальчик, а среди завсегдатаев было на удивление мало курильщиков.

Хозяин протянул им написанное от руки меню, затянутое в прозрачную пленку, и на ломаном английском спросил, что они желают пить. Джек заказал бутылку минеральной воды и графин столового вина.

Он стал изучать меню, слегка сдвинув брови.

— Просто невероятно. Только я научился понимать некоторые слова, обозначающие еду, как угодил в ресторанчик, где не могу разобрать каракули. А ты еще расхваливала этот город…

Он передал ей меню:

— Вот это что означает?

— Устрицы. Шесть сортов.

— Изумительно!

Сделав гримасу, он ткнул пальцем в следующую строчку:

— А вот это?

— Улитки.

— О Господи, нет! — воскликнул он, передернувшись.

— Может быть, возьмешь что-нибудь поплотнее, — предложила Кендра, сглотнув слюну. — Что скажешь о мясе по-бургундски?

Он поднял брови.

— Тушеное мясо? С морковью? Фантастика! Закажи.

— Пожалуй, я возьму и себе тоже.

Кендра передала заказ хозяину, когда тот принес вино, а затем пригубила темно-красную жидкость.

— Хорошее. Немного терпкое, но хорошее.

Джек, отхлебнув из своего стакана, кивнул и подался вперед, положив локти на стол.

— Когда я позвонил тебе вечером, ты намекнула, что тебе не нужно больше сопровождать туристов. Не хочешь рассказать, в чем дело?

— Все очень просто. Я ушла с работы.

Джек выглядел озадаченным.

— А я думал, ты получишь повышение.

— Я тоже надеялась. Но когда вышла на работу, в первый же день узнала, что мой босс повысил служащего из другого отдела. Это назначение состоялось в тот самый день, когда я повезла во Францию его дочь и ее подружек.

— Вот это да!

— И это еще не все. Босс совершенно ясно дал мне понять, что на повышение я могу надеяться лишь в том случае, если вложу свои деньги в его бизнес.

— Сразу видно, сволочной малый.

Кендра рассмеялась.

— Папа готов был ему морду набить.

— Мы бы сошлись с твоим папой. У тебя уже есть что-то на примете?

— Нет, я хочу немного отдохнуть.

— А когда вернешься домой, опять займешься туристическим бизнесом или подыщешь что-то другое?