— Что-то стало холодать, — кутаясь в меховое одеяло, которое уже давно перекочевало из сумы на плечи поверх плаща, промолвил Лиин. Лучший выход не маяться размышлениями — говорить. А говорить лучше всего о погоде — что бы ни сказал, никого не обидишь, а если и сболтнешь лишнего или ошибешься — ничего страшного. Ведь погода — такая вещь, в которой никогда нельзя быть уверенным на все сто.

Но на этот раз с ним были готовы согласиться все. Хотя бы, чтобы поддержать разговор, который иначе грозил затухнуть, как костер, в который перестали подбрасывать хворост.

— Такое чувство, что мы идем не на юг, а в северные степи, — покашливая, проворчал Альнар.

— Не-ет! — решительно мотнул головой его младший брат. И, все же, он задрал голову вверх, спеша свериться по горевшему посреди небес яркому солнечному диску, который, если бы ни веявший от земли холод, казалось не просто теплым, но жарким. — Мы идем в нужном направлении. Вот только, — чуть погодя, уже тише добавил он, — не знаю, когда мы выйдем на равнину…

Однако его услышали и тотчас спросили:

— Но мы непременно выберемся? — три пары глаз не спускали с него ждавшего взгляда полных надежды глаз.

— А куда мы денемся? — Аль в этом ничуть не сомневался. Он и сам не понимал, откуда после всего случившегося в нем взялась эта уверенность, но в этот миг у него ее было — хоть раздавай всем без разбору, все равно останется с лихвой.

Весь день им светило яркое солнце, поднимая настроение и укрепляя уверенность в том, что все будет хорошо. Этому состоянию радостного возбуждения не могло помешать ничто, даже глубокие сугробы, в которые странники проваливались почти по колени. Лишь когда усталость начала наваливаться снежным комом, сбивая дыхание, Алиор, словно очнувшись ото сна наяву, резко остановился, хлопнул себя по лбу:

— Идиот! Как я мог забыть?

— Что? — спросил Альнар, поспешно смахнув с лица капельки пота. Несмотря на все его старание казаться безразличным, было невозможно скрыть, что он несказанно обрадовался внезапной остановки, видя в ней подарок. Ему, уже начавшему задыхаться, было просто необходимо перевести дух.

— Снегоступы! — он оглядывался вокруг, ища глазами иву — по книгам он знал, что ивовые прутья самые удобные для плетения — гибкие и, в то же время, прочные. — Выходит, не напрасно Ларг рассказал мне о них!

— Это еще что за зверь? — подозрительно глянул на приятеля Лот.

— Снегоступы… — в отличие от спутника, для которого это слово было пустым набором звуков, брат задумался. — А ведь точно…! — он уже досадовал на себя за то, что эта идея не пришла в голову ему самому. Впрочем, его можно было простить — все его мысли и усилия были направлены на то, чтобы не отставать от других. Но теперь он спешил взять инициативу в свои руки: — Лиин, — видя, что тот, вскинув голову, устремил на царевича внимательный взгляд, готовый не просто услышать приказ, но выполнить его, он продолжал. — Нарежь тонких ивовых прутьев… Тебе доводилось плести корзины?

— Корзины — нет, — сын воина хмыкнул: — А вот снегоступы — очень даже. До того, как моего отца перевели в столицу, он служил на границе степи. Так что…

— Отлично. Значит, неси сюда прутья. Будем делать снегоступы.

— А я не умею, — поспешил сообщить бродяга. Он словно гордился своим незнанием, как если бы оно поднимало его над людьми ручного труда, которые во всех десяти царствах считались кем-то низшим.

Царевич не удостоил его даже взглядом. Едва получив от спутника прутья, он увлеченно начал скручивать их, сплетая в снегоступы. Его движения были так уверены, что можно было не сомневаться, что тот делал это не в первый раз. Чего никак нельзя было сказать об Алиоре, который попытался вспомнить давешний урок, но лишь в кровь переколол себе все руки. Брат, отвлекшись от своего дела, несколько мгновений следил за его действиями, а затем, качнув головой, сказал: — Оставь. Я сделаю для тебя.

— Спасибо, — искренне поблагодарил тот.

— А мне кто поможет? — с долей опаски поглядывая на спутников, нахмурился Лот. Он не предпринимал никаких попыток соорудить что-то из веток, заранее зная, что у него ничего не получится.

— Попроси, — не отрываясь от своего дела, проговорил Лиин, — и я помогу, — он уже заканчивал свою пару.

— Просить? — бродяга сморщился, не то в презрении, не то — брезгливости. Ему было проще идти по пояс в снегу, чем произнести всего одно слово. — Ничего, я обойдусь, — и он, стремясь показать, что ему любые сугробы ни по чем, шагнул в сторону.

Юноша тотчас провалился по пояс.

— Угораздило же нарваться на яму, — проворчал сын воина. Должно быть, он решил, что наказание, наложенное богами на гордеца, вполне достаточное, потому что на сей раз не стал дожидаться мольбы о помощи, а отбросив в сторону почти готовый снегоступ, двинулся к спутнику, на ходу разматывая пояс.

"Отличная веревка, — отметил про себя поглядывавший на них, не сходя, однако же, со своего места, Аль. — Может пригодиться…"

Тем временем Альнар доделал пару и, прежде чем взяться за вторую, бросил снегоступы брату: