Лиин с Алиором поспешили оттащить бродягу от наследника, который надрывно кашлял и хрипел, никак не в силах сделать новый вздох.

— Сейчас! — юноша метнулся к костру, возле которого стоял котелок с уже успевшей чуть остыть водой, зачерпнул немного в кружку, благо та оказалась поблизости. — Пей, — он поднес ее к самым губам брата, наклонил, вынуждая сделать глоток.

— Проклятье, — начиная приходить в себя, прохрипел Альнар. Он медленно, через силу сел, согнувшись.

— С тобой все в порядке? — спросил Аль, а затем поспешно отвел взгляд, поняв, что сморозил чепуху. Как будто и так не было видно, что все совсем не так.

— Он сам напросился! — Лот чувствовал себя неуютно под хмурыми взглядами спутников, однако не собирался признавать свою вину. Нет, он считал себя правым. Да, возможно, он и вспылил, однако имея на это все основания.

Конечно, так оно и было. И в любом другом случае Алиор признал бы его правоту, но сейчас… Он и так чувствовал себя виноватым перед братом за то, что случилось в его сне. А еще ему было тяжело видеть наследника таким слабым и беспомощным: Аль-си должно было быть совсем плохо, раз он позволил бродяге взять над собой верх.

Однако, как бы юноше ни было жаль брата, он не выдал своих чувств, боясь обидеть сочувствием. И поэтому в то время, как Лиин присел рядом с наследникам, придерживая того за плечи, Алиора повернулся к костру, чтобы подбросить в него охапку сложенных рядом сучьев, после чего огляделся вокруг.

Туман спал, освобождая мир от своих оков. Вместе с ним исчезли и тучи, открывая небеса, которые, насыщенного цвета лазури, сверкали в ярких лучах желтого солнца. Его лучи казались много теплее, чем были на самом деле, ведь им не было под силу растопить не то что все снега земли, но даже холод в дыхании ветров.

И все равно день, вошедший в свой зенит, был восхитительно прекрасен. Сверкали, переливаясь всеми цветами радуги, снега, покрывавшие все вокруг — и землю, и деревья, и поднимавшиеся над их головами плавные склоны гор.

Звонко пели птицы, радуясь солнцу, словно оно предвещало скорое приближение весны. Ею пахло в воздухе, дурманя и маня за собой. Казалось, она где-то совсем рядом, за ближайшей горой. Стоит перевалить ее — и окажешься посреди зеленых полей. И Алиор с трудом поборол в себе желание сорваться с места и броситься вперед, стремясь заглянуть за горизонт, чтобы узнать, обманывают ли предчувствия.

— Вот что, — царевич, тяжело опираясь на плечо сына воина, встал, подошел к брату, чтобы сесть на толстый ствол поваленного дерева возле костра. — Поедим, а потом в путь. До конца дня еще есть время, а такую хорошую погоду обидно растрачивать на сидение на месте.

Алиор взглянул на него с сомнением. Кому-кому, а Аль-си в путь торопиться не следовало бы. И после стычки с Лотом — даже меньше, чем прежде. Но юноша не осмеливался спорить с тем, кому было достаточно отвесить ему оплеуху, чтобы он умолк.

— Ты уверен? — а вот сын воина, думавший, судя по всему, так же, как и младший царевич, хоть и был спокоен, как сугроб, все же спросил, выдавая некоторую озабоченность, проскальзывавшую в голосе, словно мурашки по снежному покрову под холодным дыханием ветра.

— Еще бы, — скривившись, горько хмыкнул тот, а потом добавил: — Пока эти горы окончательно не свели нас с ума, заставляя, во власти безумия, вцепиться друг другу в глотки, — говоря это, он искоса глянул на Лота. В его глазах не было ненависти, словно бродяга не был достоин столь сильного чувства, но вот презрения — хоть отбавляй.

Понимая, что, чем дольше они остаются на месте, тем ближе подходит к ним ночь, странники не стали тянуть кота за хвост и, наскоро перекусив не успевшим как следует прожариться мясом, отправились в путь. Впрочем, что касается пищи, то стремление поскорее сорваться с места тут было далеко не главным, что подгоняло их, проголодавшихся настолько, что они были готовы съесть и сырые куски, лишь бы поскорее насытиться.

Лот и Лиин взяли сумки, причем на этот раз бродяга не стал возражать, даже не пробурчал ничего на тему, что ему приходится волочь всякую неведомо кому нужную ерунду. Единственное, плечо царевичу он не подставил, а двинулся вперед, не обращая никакого внимания на хмурые взгляды сына воина.

Качнув головой, Алиор, успевший сложить в свою сумку котелок и кружки, поспешил прийти к нему на смену, но брат решительно отстранил его, предпочтя опереться на длинную, обмотанную сверху куском материи палку.

— Место проводника впереди, — к некоторому удивлению юноши, Альнар снизошел до объяснения, словно не желая без причины обижать того, кто, в общем-то, хотел лишь помочь.

— Туман рассеялся, — попытался возразить Аль. — Вряд ли нам теперь что-то угрожает.

— И что из того, что над головой солнце? Разве это мешает снегам таить под собой трещины и ямы?