Том 1. Громокипящий кубок
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

Мыза Ивановка

Я не лгал

Я не лгал никогда никому, Оттого я страдать обречен, Оттого я людьми заклеймен, И не нужен я им потому. Никому никогда я не лгал. Оттого жизнь печально течет. Мне чужды и любовь, и почет Тех, чья мысль, — это лживый закал. И не знаю дороги туда, Где смеется продажная лесть. Но душе утешение есть: Я не лгал никому никогда.

1909

Под впечатлением «Обрыва»

Я прочитал «Обрыв», поэму Гончарова… Согласна ль ты со мной, что Гончаров — поэт? И чувств изобразить я не имею слова, И, кажется, — слов нет. Я полон женщиной, я полон милой Верой, Я преклоняюся, я плачу, счастлив я! Весна в душе моей! я слышу соловья, — На улице ж — день серый. И как не слышать мне любви певца ночного! И как не чувствовать и солнце, и весну, Когда прочел сейчас поэму Гончарова И вспомнил юности волну! А вместе с юностью свою я вспомнил «Веру», Страданий Райского поэзию, обрыв. Я вспомнил страсть свою, я вспомнил в счастье веру, Идеи ощутив. И я хочу борьбы за право наслажденья, Победы я хочу над гордою душой, Оберегающей так свято убежденья, Не выдержавшей бой. Велик свободный Марк, решительный, правдивый, Заветы стариков не ставивший во грош; Он сделал женщину на миг один счастливой, Но как тот миг хорош! Да знаете ли вы, вступающие в споры, Вы, проповедники «законности» в любви, — Что счастье не в летах, а лишь в зарнице взора, — Да, знаете ли вы?!.. И я, клянусь, отдам за дивное мгновенье, Взаимность ощутив того, кого люблю, — Идеи и мечты, желанья и волненья И даже жизнь свою.

Октавы

Хочу туда — где море бирюзово, Где у звезды сочнее лепестки, Где спит палач-вулкан на страже зова, Где от избытка счастья — вздох тоски… Хочу туда, где чувствуют грозово, А потому — раздолия узки! Звучи, душа, в мечтаньях замирая… Но край ли то? Мираж ли только края? Везде лазорь, повсюду померанцы, Надменность пальм и лунь лимонных рощ, На женских лицах спелые румянцы, Весь музыка — алмазноструйный дождь. Там вечный пир, и музыка, и танцы, Победный клич и дерзостная мощь!.. Я вся — полет под ураганом зова!.. Хочу туда — любить тебя грозово!

1909

Когда ночами

Когда ночами все тихо-тихо, Хочу веселья, хочу огней, Чтоб было шумно, чтоб было лихо, Чтоб свет от люстры гнал сонм теней! Дворец безмолвен, дворец пустынен, Беззвучно шепчет мне ряд легенд… Их смысл болезнен, сюжет их длинен, Как змея черных ползучих лент… А сердце плачет, а сердце страждет, Вот-вот порвется, того и ждешь… Вина, веселья, мелодий жаждет, Но ночь замкнула, — где их найдешь? Сверкните, мысли, рассмейтесь, грезы! Пускайся, Муза, в экстазный пляс! И что нам — призрак! и что — угрозы! Искусство с нами, — и Бог за нас!..

Мыза Ивановка; охотничий дворец Павла I

Дурак

Жил да был в селе «Гуляйном» дьяк-дурак, Глоткой — прямо первый сорт, башкою — брак. Раз объелся пирогами — да в барак, А поправился, купил потертый фрак, Да с Феклушею вступить желает в брак. Али ты, дурак, своей свободе враг? А зачем, дурак, ночной бывает мрак? А зачем, дурак, у леса есть овраг? Али съест тебя, дурак, в овраге рак? Вот-то дурень, дуралей-то! вот дурак!

Письмо Феклы

Ты послушай меня, мой суразный! ты послушай меня, мой уклюжий: Кровью сердце мое истекает, ты любовью мне сердце запрудь. Ах, багряно оно изручьилось, запеклось в лиловатые лужи, Поиссякло ключистое сердце, поиссохла цветущая грудь! На деревне калякают девки (любопытство у горя на страже!): Знать, у Феклы запачкана совесть, или бремени ждет в животе: Потому что из солнечной девки, веселящей, здоровой и ражей, Стала попросту старой унылкой, на какой-то споткнулась мечте. Вот еще и вчера Евфросинью, повстречав на покосе, священник (Ныне новый в селе; я не знаю, как зовут молодого попа) Говорил: «Вот какая-то Фекла, мне сказали, мутится от денег, Все боится воров, скопидомка, ну а замуж — должно быть глупа». Заклевали меня, оболгали! Из веселой когда-то, из смелой Стала я, от любви безысходной, мокрой курой и дурой для всех. Пожалей же меня, мой уклюжий! Полюби же меня, мой умелый! Разгрешилась на девке деревня — значит девку попутает грех!

1912

Веймарн

Народная

Солнце Землю целовало — Сладко жмурилась Земля. Солнце Землю баловало, Сыпля злато на поля. Солнце ласково играло В простодушной похвальбе. И Земля его избрала В полюбовники себе. И доколе будет длиться Их немудрая любовь, Будет мир в цветы рядиться, В зелень вешнюю лугов!

1911

На пристани

Сидел на пристани я ветхой, Ловя мечтанье тихих струй, И посылал сухою веткой Тебе, далекой, поцелуй. Сидел я долго-долго-долго От всех вдали и в тишине, Вдруг ты, пластичная как Волга, Прошла по правой стороне. Мы увидались бессловесно, Мы содрогнулись — каждый врозь. Ты улыбалась мне прелестно, Я целовал тебя насквозь. И я смотрел тебе вдогонку, Пока не скрылась ты в лесу, Подобно чистому ребенку, С мечтою: «все перенесу»… День засыпал, поля морозя С чуть зеленеющей травой… Ты вновь прошла, моя Предгрозя, И вновь кивала головой.