Юнгер Эрнст
Шрифт:
Числа, как полагали неопифагорейцы, не могут быть богами. Это было бы фетишизмом на более высоком уровне.
Однако числа есть больше, чем простые сосуды, больше, чем хитроумно выдуманные мерила. Они не только выдуманные, но и открытые величины; это в своих неожиданных разъяснениях как раз и подтверждают физика, химия, кристаллография и ботаника.
Боги не могут быть числами, однако в числах есть божественное. Мы постигаем в них хореографию универсума, след ноги некого танца, но хозяин праздника остается скрытым.
Тот, кто идет по следу, дичь не добудет; но она явится ему, если он начнет мечтать на опушке леса. Тогда она выходит на поляну.
«Herrlicher mein Bild in dir zu finden, Haucht ich Kräfte dir und Kühnheit ein, Meines Reichs Gesetze zu ergründen, Schöpfer meiner Schöpfungen zu sein. Nur im Schatten wirst du mich erspähen, Aber liebe, liebe mich, о Sohn! Drüben wirst du meine Klarheit sehen, Drüben kosten deiner Liebe Lohn». [286] («Гимн богине гармонии»)286
«Великолепнее создать в тебе мой образ,/Вдыхаю я в тебя довольно смелых сил,/Чтоб мог исследовать моей страны законы,/Создателем моих творений стать./И лишь в тени меня ты обнаружишь,/Но все ж люби, люби меня, о, сын!/Там ты узришь мою всю ясность,/Там обретешь награду за любовь» (нем.).
Гёльдерлин видит свет в тени, закон и его божественную основу. Это отличает его как от романтиков, среди которых ему ближе всего Новалис, так и от классиков, от взгляда Шиллера на «богов Греции». Вневременное настолько сильно приближается к числу, что ему грозит уничтожение.
С числа начинается ведь еще и обман, отвлечение. Числа — это одежды, снять их — наше последне усилие. Наконец, преодолевается даже «два»; замирает и «Maintenant a nous deux!» [287] .
К Отто Клагесу [288] : «Роскошный экземпляр с тремя orthoceras [289] благополучно прибыл и был открыт в рождественский сочельник. Большое спасибо за это новое украшение моего дома, который становится все каменистее. Камни, в которых когда-то была жизнь, доставляют мне особую радость, прежде всего в твердых, пиритных или кристаллизованных проявлениях. В извести, в мраморе жизнь и смерть встречаются на пограничной линии. У меня есть шлифованный аммонит с металлизированными лобельными линиями — кажется, вещь только что отлили из серебра. Коссмат [290] рассказывал мне однажды, что в Осло он шел по мостовой, целиком вымощенной крупными orthoceras.
288
Отто Клагес (1903–1982), палеонтолог и известный собиратель древних окаменелостей.
289
Виды окаменелостей среднего и нижнего карбона.
290
Франц Коссмат (1871–1938), геолог, учитель Эрнста Юнгера в Лейпцигском университете.
Аммонитовый ряд отражается в ритме Вселенной; волна поднимается из зеркала, нарастает, захлестывает и снова откатывает. Свертывание из прямых линий до епископских посохов, турбин и спиралей, потом опять их разгибание — праформа через изобилие барочных вариантов возвращается к вторичной простоте. Это находит себя повсюду, в истечениях секунд и миллионов лет, во всех областях и стилевых разновидностях».
ВИЛЬФЛИНГЕН, 10 ЯНВАРЯ 1966 ГОДА
Ночью присутствовал при обсуждении ситуации на фронтах, генералы обменивались самокритичными замечаниями. Один сказал: «Я всегда недооценивал их уровень».
Как будто я видел это напечатанным — однако я спросил себя: имел ли он в виду уровень своих коллег или противника?
Чтение: «Изида, журнал для всех любителей естествознания», Берлин 1880. Мне кажется, будто скромные печатные органы старых натуралистов проходят сквозь наш бетонный мир, словно угольные жилы; от них всегда исходит немного тепла.
Как курьез отметил объявление одного «оптового торговца заморскими птицами и другими животинами», Дж. Абрахамса из Лондона: «Постоянно ищутся животины монструозного или необыкновенного свойства, а кроме того карлики, великаны и другие экстраординарного вида люди любой национальности».
Такое б и Свифта развеселило.
ШТУТГАРТ, 17 ЯНВАРЯ 1966 ГОДА
Еще по поводу Лесного пути [291] . Идущий лесными тропами должен, намереваясь сделать что-то, учитывать экономию. Если допустить, что он активен в Ариостовом смысле, то есть, например, один на тысячу, то ему следовало бы либо вообще отказаться от активных действий, либо поступать соответствующим его положению образом. Если он хочет создать более комфортный климат, то вариант покушения отпадает с самого начала, поскольку оно пойдет на пользу властителю. Лучше анонимные проявления, которые свидетельствуют о превосходной живости ума и разрастаются по принципу снежного кома.
291
Пассаж отсылает читателя к эссе «Der Waldgang», что можно также перевести и как «Путь через лес» (1951). Юнгер размышляет о возможностях индивидуального сопротивления тотальному контролю со стороны государства. В топологии автора, восходящей еще к книге «На мраморных утесах» (1939), различаются «лес» и «пустыня», где «лес» («первобытные джунгли») олицетворяет законченную форму нигилизма, а «пустыня» — дикую анархию. Сила порядка стремится объединить в себе анархию и холодный нигилизм, колеблется между лесом и пустыней, сама не зная, «превратить ли обиталище человека в пустыню или в лесную чащу». Во «Втором Парижском дневнике» Юнгер пишет: «Нигилизм и анархия. Разница между ними столь же невелика, как между угрями и змеями, но ее все же необходимо учитывать для понимания непосредственной игры. Решающим здесь оказывается отношение к порядку, которого недостает анархисту, но отличает нигилиста. А посему нигилизм раскусить сложнее, он лучше замаскирован. Явным отличительным признаком является взаимоотношение с отцом: анархист его ненавидит, нигилист презирает. Таков Анри Брюлар в противоположность Петру Степановичу. Далее следуют различия в отношении к матери и, особенно, к Земле, которую анархист хочет превратить в болото и первобытные джунгли, а нигилист — в пустыню. Исследование следовало бы начать с выяснения теологической констелляции. Она обострит зрение — и тогда станут видны образы, спрятанные по ту сторону холста, за кулисами современной живописи. Она, прежде всего, оказалась бы полезной воинственной молодежи. Молодой человек неминуемо проходит фазу анархии, в которой особенно легко становится жертвой абсолютного разрушения» (16 января 1944 г.). Нигилизм и анархия в определенный момент XX века оказались связанными настолько тесно, что это вызвало всеобщее смятение умов. Постепенно Юнгер приходит к выводу, что узел «нигилизм — анархия» может быть разрублен только при помощи «новой теологии».
Но относится ли вообще улучшение климата к его задачам? Для него проще поменять климат или в пределах бессмысленного окружающего мира создать микроклимат, келью, в которой еще можно дышать.
Идущий лесными тропами хочет сохранить свою свободу, это его самый потаенный и прирожденный порыв. Он не может ему не следовать, говорит ли он или молчит, действует ли он или не действует.
Напротив, абсурдно мнение, будто его задача — защищать демократию. У одного на тысячу иные заботы, все равно, как называется конституция. Чего люди не знают да и не хотят знать: то, что они довольны состоянием несвободы. В наше время кроме демократии святее всего разве что армейский сапог.