Том 1. Стихотворения 1906-1920
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:

На вокзале

Два звонка уже и скоро третий, Скоро взмах прощального платка… Кто поймет, но кто забудет эти Пять минут до третьего звонка? Решено за поездом погнаться, Все цветы любимой кинуть вслед. Наимладшему из них тринадцать, Наистаршему под двадцать лет. Догонять ее, что станет силы, «Добрый путь» кричать до хрипоты. Самый младший не сдержался, милый: Две слезинки капнули в цветы. Кто мудрец, забыл свою науку, Кто храбрец, забыл свое: «воюй!» «Ася, руку мне!» и «Ася, руку!» (Про себя тихонько: «Поцелуй!») Поезд тронулся — на волю Божью! Тяжкий вздох как бы одной души. И цветы кидали ей к подножью Ветераны, рыцари, пажи.

Брестский вокзал,

3 декабря 1911

Из сказки — в сказку

Все твое: тоска по чуду, Вся тоска апрельских дней, Все, что так тянулось к небу, — Но разумности не требуй. Я до самой смерти буду Девочкой, хотя твоей. Милый, в этот вечер зимний Будь, как маленький, со мной. Удивляться не мешай мне, Будь, как мальчик, в страшной тайне И остаться помоги мне Девочкой, хотя женой.

Литературным прокурорам

Все таить, чтобы люди забыли, Как растаявший снег и свечу? Быть в грядущем лишь горсточкой пыли Под могильным крестом? Не хочу! Каждый миг, содрогаясь от боли, К одному возвращаюсь опять: Навсегда умереть! Для того ли Мне судьбою дано все понять? Вечер в детской, где с куклами сяду, На лугу паутинную нить, Осужденную душу по взгляду… Все понять и за всех пережить! Для того я (в проявленном — сила) Все родное на суд отдаю, Чтобы молодость вечно хранила Беспокойную юность мою.

В.Я. Брюсову («Я забыла, что сердце в вас…»)

Я забыла, что сердце в вас — только ночник, Не звезда! Я забыла об этом! Что поэзия ваша из книг И из зависти — критика. Ранний старик, Вы опять мне на миг Показались великим поэтом…

1912

«Он приблизился, крылатый…»

Он приблизился, крылатый, И сомкнулись веки над сияньем глаз. Пламенная — умерла ты В самый тусклый час. Что искупит в этом мире Эти две последних, медленных слезы? Он задумался. — Четыре Выбили часы. Незамеченный он вышел, Слово унося важнейшее из слов. Но его никто не слышал — Твой предсмертный зов! Затерялся в море гула Крик, тебе с душою разорвавший грудь. Розовая, ты тонула В утреннюю муть…

Москва, 1912

«Посвящаю эти строки…»

Посвящаю эти строки Тем, кто мне устроит гроб. Приоткроют мой высокий Ненавистный лоб. Измененная без нужды, С венчиком на лбу, Собственному сердцу чуждой Буду я в гробу. Не увидят на лице: «Все мне слышно! Все мне видно! Мне в гробу еще обидно Быть как все». В платье белоснежном — с детства Нелюбимый цвет! — Лягу — с кем-то по соседству? — До скончанья лет. Слушайте! — Я не приемлю! Это — западня! Не меня опустят в землю, Не меня. Знаю! — Все сгорит дотла! И не приютит могила Ничего, что я любила, Чем жила.

Москва, весна 1913

«Идешь, на меня похожий…»

Идешь, на меня похожий, Глаза устремляя вниз. Я их опускала — тоже! Прохожий, остановись! Прочти — слепоты куриной И маков набрав букет — Что звали меня Мариной И сколько мне было лет. Не думай, что здесь — могила, Что я появлюсь, грозя… Я слишком сама любила Смеяться, когда нельзя! И кровь приливала к коже, И кудри мои вились… Я тоже была, прохожий! Прохожий, остановись! Сорви себе стебель дикий И ягоду ему вслед: Кладбищенской земляники Крупнее и слаще нет. Но только не стой угрюмо, Главу опустив на грудь. Легко обо мне подумай, Легко обо мне забудь. Как луч тебя освещает! Ты весь в золотой пыли… — И пусть тебя не смущает Мой голос из-под земли.

Коктебель, 3 мая 1913

«Моим стихам, написанным так рано…»

Моим стихам, написанным так рано, Что и не знала я, что я — поэт, Сорвавшимся, как брызги из фонтана, Как искры из ракет, Ворвавшимся, как маленькие черти, В святилище, где сон и фимиам, Моим стихам о юности и смерти, — Нечитанным стихам! Разбросанным в пыли по магазинам, Где их никто не брал и не берет, Моим стихам, как драгоценным винам, Настанет свой черед.

Коктебель, 13 мая 1913

«Солнцем жилки налиты — не кровью…»

Солнцем жилки налиты — не кровью — На руке, коричневой уже. Я одна с моей большой любовью К собственной моей душе. Жду кузнечика, считаю до ста, Стебелек срываю и жую… — Странно чувствовать так сильно и так просто Мимолетность жизни — и свою.

15 мая 1913