Том 1. Стихотворения 1906-1920
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:
Ясное утро не жарко, Лугом бежишь налегке. Медленно тянется барка Вниз по Оке. Несколько слов поневоле Все повторяешь подряд. Где-то бубенчики в поле Слабо звенят. В поле звенят? На лугу ли? Едут ли на молотьбу? Глазки на миг заглянули В чью-то судьбу. Синяя даль между сосен, Говор и гул на гумне… И улыбается осень Нашей весне. Жизнь распахнулась, но все же… Ах, золотые деньки! Как далеки они, Боже! Господи, как далеки!

Ока

«Волшебство немецкой феерии…»

Волшебство немецкой феерии, Темный вальс, немецкий и простой… А луга покинутой России Зацвели куриной слепотой. Милый луг, тебя мы так любили, С золотой тропинкой у Оки… Меж стволов снуют автомобили, — Золотые майские жуки.

«Ах, золотые деньки…»

Ах, золотые деньки! Где уголки потайные, Где вы, луга заливные Синей Оки? Старые липы в цвету, К взрослому миру презренье И на жаровне варенье В старом саду. К Богу идут облака; Лентой холмы огибая, Тихая и голубая Плещет Ока. Детство верни нам, верни Все разноцветные бусы, — Маленькой, мирной Тарусы Летние дни.

«Все у Боженьки — сердце! Для Бога…»

Все у Боженьки — сердце! Для Бога Ни любви, ни даров, ни хвалы… Ах, золотая дорога! По бокам молодые стволы! Что мне трепет архангельских крылий? Мой утраченный рай в уголке, Где вереницею плыли Золотые плоты по Оке. Пусть крыжовник незрелый, несладкий, — Без конца шелухи под кустом! Крупные буквы в тетрадке, Поцелуи без счета потом. Ни в молитве, ни в песне, ни в гимне Я забвенья найти не могу! Раннее детство верни мне И березки на тихом лугу.

«Бежит тропинка с бугорка…»

Бежит тропинка с бугорка, Как бы под детскими ногами, Все так же сонными лугами Лениво движется Ока; Колокола звонят в тени, Спешат удары за ударом, И все поют в добром, старом, О детском времени они. О, дни, где утро было рай И полдень рай и все закаты! Где были шпагами лопаты И замком царственным сарай. Куда ушли, в какую даль вы? Что между нами пролегло? Все так же сонно-тяжело Качаются на клумбах мальвы…

«В светлом платьице, давно-знакомом…»

В светлом платьице, давно-знакомом, Улыбнулась я себе из тьмы. Старый сад шумит за старым домом… Почему не маленькие мы? Почернела дождевая кадка, Вензеля на рубчатой коре, Заросла крокетная площадка, Заросли тропинки на дворе… Не целуй! Скажу тебе, как другу: Целовать не надо у Оки! Почему по скошенному лугу Не помчаться наперегонки? Мы вдвоем, но, милый, не легко мне, — Невозвратное меня зовет! За Окой стучат в каменоломне, По Оке минувшее плывет… Вечер тих, — не надо поцелуя! Уж на клумбах задремал левкой… Только клумбы пестрые люблю я И каменоломню над Окой.

На радость

С.Э.

Ждут нас пыльные дороги, Шалаши на час И звериные берлоги И старинные чертоги… Милый, милый, мы, как боги: Целый мир для нас! Всюду дома мы на свете, Все зовя своим. В шалаше, где чинят сети, На сияющем паркете… Милый, милый, мы, как дети: Целый мир двоим! Солнце жжет, — на север с юга, Или на луну! Им очаг и бремя плуга, Нам простор и зелень луга… Милый, милый, друг у друга Мы навек в плену!

Герцог Рейхштадтский

Из светлого круга печальных невест Не раз долетали призывы. Что нежные губы! Вздымались до звезд Его молодые порывы! Что жалобы скрипок, что ночи, как мед, Что мертвые статуи в парке? Иному навстречу! Победа не ждет, Не ждут триумфальные арки. Пусть пламенем пестрым кипит маскарад, Пусть шутит с ним дед благосклонный, Пусть кружатся пары, — на Сене парад, Парад у Вендомской колонны! Родному навстречу! Как пламя лицо, В груди раскаленная лава. И нежно сомкнула, вручая кольцо, Глаза ему юная слава.