Том 1. Стихотворения 1906-1920
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:

4 апреля 1916

«Братья, один нам путь прямохожий…»

Братья, один нам путь прямохожий Под небом тянется. . . . . . . . . .я тоже Бедная странница… Вы не выспрашивайте, на спросы Я не ответчица. Только и памятлив, что на песни Рот мой улыбчивый. Перекреститесь, родные, если Что и попритчилось.

5 апреля 1916

«Всюду бегут дороги…»

Всюду бегут дороги, По лесу, по пустыне, В ранний и поздний час. Люди по ним ходят, Ходят по ним дроги, В ранний и поздний час. Топчут песок и глину Страннические ноги, Топчут кремень и грязь… Кто на ветру — убогий? Всяк на большой дороге — Переодетый князь! Треплются их отрепья Всюду, где небо — сине, Всюду, где Бог — судья. Сталкивает их цепи, Смешивает отрепья Парная колея. Так по земной пустыне, Кинув земную пажить И сторонясь жилья, Нищенствуют и княжат — Каторжные княгини, Каторжные князья. Вот и сошлись дороги, Вот мы и сшиблись клином. Темен, ох, темен час. Это не я с тобою, — Это беда с бедою Каторжная — сошлась. Что же! Целуй в губы, Коли тебя, любый, Бог от меня не спас. Всех по одной дороге Поволокут дроги — В ранний ли, поздний час.

5 апреля 1916

«Люди на душу мою льстятся…»

Люди на душу мою льстятся, Нежных имен у меня — святцы, А восприемников за душой Цельный, поди, монастырь мужской! Уж и священники эти льстивы! Каждый-то день у меня крестины! Этот — орленком, щегленком — тот, Всяк по-иному меня зовет. У тяжелейшей из всех преступниц — Сколько заступников и заступниц! Лягут со мною на вечный сон Нежные святцы моих имен. Звали — равнó, называли — разно, Все называли, никто не нáзвал.

6 апреля 1916

«Коли милым назову — не соскучишься…»

Коли милым назову — не соскучишься! Богородицей — слыву — Троеручицей: Одной — крепости крушу, друга — тамотка, Третьей по морю пишу — рыбам грамотку. А немилый кто взойдет да придвинется, Подивится весь народ, что за схимница! Филин ухнет, черный кот ощетинится. Будешь помнить цельный год — чернокнижницу! Черт: ползком не продерусь! — а мне едется! Хочешь, с зеркальцем пройдусь — в гололедицу? Ради барских твоих нужд — хошь в метельщицы! Только в мамки — не гожусь — в колыбельщицы! Коль похожа на жену — где повойник мой? Коль похожа на вдову — где покойник мой? Коли суженого жду — где бессонница? Царь-Девицею живу — беззаконницей!

6 апреля 1916

Бессонница

«Обвела мне глаза кольцом…»

Обвела мне глаза кольцом Теневым — бессонница. Оплела мне глаза бессонница Теневым венцом. То-то же! По ночам Не молись — идолам! Я твою тайну выдала, Идолопоклонница. Мало — тебе — дня, Солнечного огня! Пару моих колец Носи, бледноликая! Кликала — и накликала Теневой венец. Мало — меня — звала? Мало — со мной — спала? Ляжешь, легка лицом. Люди поклонятся. Буду тебе чтецом Я, бессонница: — Спи, успокоена, Спи, удостоена, Спи, увенчана, Женщина. Чтобы — спалось — легче, Буду — тебе — певчим: — Спи, подруженька Неугомонная! Спи, жемчужинка, Спи, бессонная. И кому ни писали писем, И кому с тобой ни клялись мы… Спи себе. Вот и разлучены Неразлучные. Вот и выпущены из рук Твои рученьки. Вот ты и отмучилась, Милая мученица. Сон — свят, Все — спят. Венец — снят.

8 апреля 1916

«Руки люблю…»

Руки люблю Целовать, и люблю Имена раздавать, И еще — раскрывать Двери! — Настежь — в темную ночь! Голову сжав, Слушать, как тяжкий шаг Где-то легчает, Как ветер качает Сонный, бессонный Лес. Ах, ночь! Где-то бегут ключи, Ко сну — клонит. Сплю почти. Где-то в ночи Человек тонет.

27 мая 1916

«В огромном городе моем — ночь…»

В огромном городе моем — ночь. Из дома сонного иду — прочь. И люди думают: жена, дочь, — А я запомнила одно: ночь. Июльский ветер мне метет — путь, И где-то музыка в окне — чуть. Ах, нынче ветру до зари — дуть Сквозь стенки тонкие груди — в грудь. Есть черный тополь, и в окне — свет, И звон на башне, и в руке — цвет, И шаг вот этот — никому — вслед, И тень вот эта, а меня — нет. Огни — как нити золотых бус, Ночного листика во рту — вкус. Освободите от дневных уз, Друзья, поймите, что я вам — снюсь.

17 июля 1916

Москва

«После бессонной ночи слабеет тело…»

После бессонной ночи слабеет тело, Милым становится и не своим, — ничьим. В медленных жилах еще занывают стрелы — И улыбаешься людям, как серафим. После бессонной ночи слабеют руки И глубоко равнодушен и враг и друг. Целая радуга — в каждом случайном звуке, И на морозе Флоренцией пахнет вдруг. Нежно светлеют губы, и тень золоче Возле запавших глаз. Это ночь зажгла Этот светлейший лик, — и от темной ночи Только одно темнеет у нас — глаза.