Том 1. Стихотворения 1906-1920
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:

Под дождем

Медленный дождик идет и идет, Золото мочит кудрей. Девочка тихо стоит у дверей, Девочка ждет. Серые тучи, а думы серей, Дума: «Придет? Не придет?» Мальчик, иди же, беги же скорей: Девочка ждет! С каждым мгновеньем, летящим вперед, Детское сердце мудрей. Долго ли, мальчик, у первых дверей Девочка ждет?

После чтения «Les Rencontres De М. De Bréot» Regner [16]

Облачко бело, и мне в облака Стыдно глядеть вечерами. О, почему за дарами К Вам потянулась рука? Не выдает заколдованный лес Ласковой тайны мне снова. О, почему у земного Я попросила чудес? Чьи-то обиженно-строги черты И укоряют в измене. О, почему не у тени Я попросила мечты? Вижу, опять улыбнулось слегка Нежное личико в раме. О, почему за дарами К вам потянулась рука?

16

«Встречи господина де Брео» Ренье (фр.)

Москва, 14 января 1911

Декабрь и январь

В декабре на заре было счастье, Длилось — миг. Настоящее, первое счастье Не из книг! В январе на заре было горе, Длилось — час. Настоящее, горькое горе В первый раз!

Слезы

Слезы? Мы плачем о темной передней, Где канделябра никто не зажег; Плачем о том, что на крыше соседней Стаял снежок; Плачем о юных, о вешних березках, О несмолкающем звоне в тени; Плачем, как дети, о всех отголосках В майские дни. Только слезами мы путь обозначим В мир упоений, не данный судьбой… И над озябшим котенком мы плачем, Как над собой. Отнято все, — и покой и молчанье. Милый, ты много из сердца унес! Но не сумел унести на прощанье Нескольких слез.

Aeternum Vale [17]

Aeternum vale! Сброшен крест! Иду искать под новым бредом И новых бездн и новых звезд, От поражения — к победам! Aeternum vale! Дух окреп И новым сном из сна разбужен. Я вся — любовь, и мягкий хлеб Дареной дружбы мне не нужен. Aeternum vale! В путь иной Меня ведет иная твердость. Меж нами вечною стеной Неумолимо встала — гордость.

17

Прощай навеки (лат.)

Детский юг

В каждом случайном объятьи Я вспоминаю ее, Детское сердце мое, Девочку в розовом платье. Где-то в горах огоньки, (Видно, душа над могилой). Синие глазки у милой И до плечей завитки. Облаком пар из пекарен, Воздух удушливый прян, Где-то рокочет фонтан, Что-то лопочет татарин. Жмутся к холодной щеке Похолодевшие губки; Нежные ручки так хрупки В похолодевшей руке… В чьем опьяненном объятьи Ты обрела забытье, Лучшее сердце мое, Девочка в розовом платье.

Гурзуф, Генуэзская крепость,

апрель 1911

Только девочка

Я только девочка. Мой долг До брачного венца Не забывать, что всюду — волк И помнить: я — овца. Мечтать о замке золотом, Качать, кружить, трясти Сначала куклу, а потом Не куклу, а почти. В моей руке не быть мечу, Не зазвенеть струне. Я только девочка, — молчу. Ах, если бы и мне Взглянув на звезды знать, что там И мне звезда зажглась И улыбаться всем глазам, Не опуская глаз!

Тверская

Вот и мир, где сияют витрины, Вот Тверская, — мы вечно тоскуем о ней. Кто для Аси нужнее Марины? Милой Асеньки кто мне нужней? Мы идем, оживленные, рядом, Все впивая: закат, фонари, голоса, И под чьим-нибудь пристальным взглядом Иногда опуская глаза. Только нам огоньками сверкая, Только наш он, московский вечерний апрель. Взрослым — улица, нам же Тверская — Полувзрослых сердец колыбель. Колыбель золотого рассвета, Удивления миру, что утром дано… Вот окно с бриллиантами Тэта, Вот с огнями другое окно… Все поймем мы чутьем или верой, Всю подзвездную даль и небесную ширь! Возвышаясь над площадью серой Розовеет Страстной монастырь. Мы идем, ни на миг не смолкая. Все родные — слова, все родные — черты! О, апрель незабвенный — Тверская, Колыбель нашей юности ты!

В пятнадцать лет

Звенят-поют, забвению мешая, В моей душе слова: «пятнадцать лет». О, для чего я выросла большая? Спасенья нет! Еще вчера в зеленые березки Я убегала, вольная, с утра. Еще вчера шалила без прически, Еще вчера! Весенний звон с далеких колоколен Мне говорил: «Побегай и приляг!» И каждый крик шалунье был позволен, И каждый шаг! Что впереди? Какая неудача? Во всем обман и, ах, на всем запрет! — Так с милым детством я прощалась, плача, В пятнадцать лет.