Том 2. Поэзоантракт
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

1915. Июнь

Эст-Тойла

Поэза для Мадлэны

Мадлэна здесь. Мадлэна рядом. — Сегодня видели ее… Но нет! душа моя не рада, И сердце холодно мое. В волненьи не брожу по саду, Сирень восторженно не рву, Я только чувствую досаду И больше прошлым не живу. Как флер полей, как в море пена, Как обольстившие слова, Растаяла моя Мадлэна, И для души уже мертва… Прозрел: о, в прошлом все пустое! Мечта, ты стала инженю… Меня не трогает былое: Я настояшее ценю! Когда назад четыре года Ее я встретил в первый раз, Всю жизнь, всю юность, всю свободу Я ей вручил без громких фраз. Не отвергая, не приблизив, Любя другого, но в тоске, Она шутя бросала вызов Мне, грезившему вдалеке. Она брала меня за сердце И, нежно сердце теребя, Его колола, чтоб вертеться Меня заставить, — не любя. Изнемогал. Изнемогая, Молил прижать иль отшвырнуть. Ее игра четыре мая Мою испытывала грудь. Ее игра четыре лета Из жизни вырвала моей. Но славою стихи поэта Обязаны, быть может, ей. Благодарю. Но — просветленный — Крушу безжалостно Мечту, В свою Последнюю влюбленный, В которой Сбывшуюся чту!

1915. Июнь

Эст-Тойла

Поэза раздражения

Не успокоиться и не поправиться Мне в этой местности, всегда чужой: Мне все недужится, мне все не нравится, Мне все мечтается пейзаж иной… Здесь сад на улицу, здесь многодачие, Здесь домик к домику рабом прижат. Соседка мучает меня Боккачио, — О, вальс Боккачио сто раз подряд!.. Лес в отдалении весьма значительном, И море милое мое вдали… Я весь в тоскующем, я весь в мучительном, Весь в полонении иной земли… Хотел бы-выскочить утрами юными Из душной комнаты, упасть в траву И, в упоении, бряцая струнами Души восторженной, кричать: «Живу!» Читать без умолку стихи свободные — Мое дыхание! моя душа! — Лобзать без устали лицо природное — Букеты ландышей, вовсю дыша! Но разве мыслимо в осуществление Желанья пламенные привести, Раз любопытные у «дачи гения» Снуют, и некуда от них уйти?!

1915. Июнь

Эст-Тойла

Поэза удивления

Ты хочешь немногого, По-моему — лишнего; Какого-то общества, Каких-то людей… И в кинематографе Смотреть на Венецию, И в поле с прислугою Цветы собирать. В гамак в палисаднике Ложиться с романами, На почту за письмами Ходить по утрам. Меня ты уверила В классической верности И в высокомерии К убогой земле. Я верю восторженно В порядочность редкую, Но ты понимаешь ли, Что ты говоришь?! Поймешь ли ты, странная, Свои оскорбления, Которые, попросту, Наносишь ты мне!.. Ведь это ж пощечина — Желанье обидное, Хотя бы мгновение Прожить не со мной!.. Придет ли мне в голову Упиться разлукою, Когда вся вселенная — В тебе лишь одной?!

1915. Июль

Эст-Тойла

Пленница лилии алой…

Лилиевое тело В прожилках голубых Искристо запотело В сонах полубольных… Лепестки лилии алой Ты затаила в платке… Разве же этого мало, Чтоб сжалось сердце в тоске?

1915. Июнь

Эст-Тойла

Поэза отказа

Она мне прислала письмо голубое, Письмо голубое прислала она. И веют жасмины, и реют гобои, И реют гобои, и льется луна. О чем она пишет? что в сердце колышет? Что в сердце колышет усталом моем? К себе призывает! — а больше не пишет, А больше не пишет она ни о чем… Но я не поеду ни завтра, ни в среду, Ни завтра, ни в среду ответ не пошлю. Я ей не отвечу, я к ней не поеду, — Она опоздала: другую люблю!

1915. Июнь

Эст-Тойла

Избегнувшие Петрограда

Я с каждым днем к тебе все чутче, В моей душе властнеет Тютчев, Любовь углубней с каждым днем, Все слаже — слаже быть вдвоем. Мне тягостно себе представить, Как мог бы я тебя оставить, — Хотя на день, хотя на час, Из деревушки отлучась… Прощай, in расе Петрограда: Тебя избегли мы. Отрада Да внидет к нам с крестом в руке В уездном старом городке. Засентябреет желтополье, — Прости, эстляндское приволье, Покинем мы тебя на год, Нас в Нарве снегом занесет… Чем больше тиши, больше снега, Тем выразительнее Эго; Тем упоительнее дни, Чем дольше будем мы одни… В дубовом синем кабинете Я буду петь о новом лете, Я буду новых ждать побед, Твоим присутствием согрет… И ты, как рыцарица духа, Благодаря кому разруха Дотебной жизни — где-то там, Прижмешь свои к моим устам…

1915. Июнь

Эст-Тойла

Три триолета

«Страданья старого урода…»

Страданья старого урода — Никчемней шутки Красоты. Согласен ли со мною ты, Ты, защищающий урода? Со мною — Бог, со мной — природа, Мои понятия чисты. Жизнь отнимаю от урода Из-за каприза Красоты.

«Она казалась мне прекрасной…»

Она казалась мне прекрасной, Всегда уродливою быв. Пусть миг, но был я с ней счастлив! Пусть миг, была она прекрасной! Прозрел. И с жаждой ежечасной Искал тебя, мечтою жив. И ты, прекрасная, прекрасной Пришла, уродливой не быв.

«Она всегда была мне верной…»

Она всегда была мне верной И быть не верной не могла: Суха, неинтересна, зла, Была она, конечно, верной… Тебе, любимая, примерной Труднее быть: ты так мила! Но если б ты была неверной, Ты быть собою не могла!..

1915. Июнь

Эст-Тойла

Поэза «Невтерпеж»

Терзаю ли тебя иль веселю,

Влюбленности ли час иль час презренья, —

Я через все, сквозь все, — тебя люблю.

3. Гиппиус
Чем дальше — все хуже, хуже, Все тягостнее, все больней, И к счастью тропинка уже, И ужас уже на ней… И завтрашнее безнадежней, Сегодняшнее невтерпеж: Увы, я мечтатель прежний, За правду принявший ложь. Ты мне про любовь молчала, Чужого меня не любя. Надеялся я сначала, Что трону потом тебя. Но в месяцы дни стекались, Как в реки текут ручьи, И чуждыми мы остались, — Не ведал твоей любви… То в нежности, то в исступленьи, Желая любовь вкусить, Решался на преступленье, Готовый тебя умертвить… Мы пламенно отдавались, Единым огнем горя, Но чуждыми оставались, Друг другу в глаза смотря. И в месяцы дни стекались, Как реки текут в моря.