Том 2. Поэзоантракт
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

1915. Июль

Леса Эст-Тойлы

Поэза лесной опушки

Ты бродила на опушке леса, — Девушка без крови и без веса, — В синей с белым воротом матроске, С персиковым шарфом вкруг прически. Накорзинив рыжики и грузди, С тихим смехом, в чуть веселой грусти, Кушала лиловую чернику, Брал тебя туман в свою тунику. Так, от полдня вплоть до повечерья, Ты со взором, чуждым суеверья, На опушке леса проблуждала И меня глазами колдовала…

1915. Июль

Эст-Тойла

Поэза о тщете

В ее руке платочек-слезовик, В ее душе — о дальнем боль… О, как ненужен подберезовик! О, как несладок гоноболь! И лес, не давший исцеления, Она меняет на экспресс, На мимолетность и движение Она меняет тихий лес. Как раздражают эти станции! Олюденные поезда! Как в город хочется Констанции! Как ей наскучила езда! Навстречу яркому и резкому И скорбному наперекор, Она по блещущему Невскому Пускает пламенный мотор. То в опере Консерватории, То в блеске званых вечеров, То в промельке пустой истории Старается расслышать зов… Все тщетно. Явно обесцелено. Ни в чем забвенья не найти. Страдать до смерти кем-то велено, И к смерти все ведут пути!..

23 авг. 1915

Ст. Иеве

Накануне

Как на казнь, я иду в лазарет! Ах, пойми! — я тебя не увижу… Ах, пойми! — я тебя не приближу К сердцу, павшему в огненный бред!.. Ты сказала, что будешь верна И меня непременно дождешься… Что ж ты, сердце, так бешено бьешься? Предбольничная ночь так черна… Я пылаю! Я в скорби! И бред Безрассудит рассудок… А завтра Будет брошена жуткая карта, Именуемая: Лазарет.

1915. Ноябрь

Петроград

Поэза о том, чего, может быть, не было

С каждым днем, пятый месяц, ты все тоньше и тоньше, Все нежней эта бледность, все острей этот взор… Каждый день, пятый месяц, туалет свой не кончив, Ты, ложась, изучаешь оттоманки узор… И на нежные речи, и на нежные взгляды Я не знаю иного отвечанья, как тишь — Тишь цветущей запруды, тишь весенней прохлады, Тишь, в которой ты столько уязвленья таишь… А еще так недавно, в дни цветенья сирени, В дни фиолевых флеров и лиловых сирен, Ты, как белка пушиста, в золотом озареньи, Мотыльчила по парку, напевая «Кармен»!.. Говорила так пылко, целовалась так славно, Хохотала так звонко и смотрела светло! Ты теперь еле дышишь… А еще так недавно Было то, что, пожалуй, вовсе быть не могло!..

16 дек. 1915

Москва

Поэза издалека

Ты ледовитыми глазами Полгода цепенишь меня… За синелистными лесами Живет меня добавный я… Он полон тем, чем я пустею… Во мне, чем он опустошен… Он ждет тебя, как лесофею, Ты ждешь его, как лесосон… Весна сменяется весною, И осень — осенью. А я И ты, живущая со мною, Все чтим добавного меня…

25 сент. 1915

Петроград

III. Саги, Балтикой рассказанные

Сказание о Ингрид

1

На юго-восток от Норвегии, в Ботническом шхерном заливе, Был остров с особенным климатом: на севере юга клочок. На нем — королевство Миррэлия, всех царств и республик счастливей, С красавицею-королевою, любившей народ горячо.

2

У Ингрид Стэрлинг лицо бескровно. Она — шатенка. Стройна. Изящна. Глаза лиловы. И скорбен рот. Таится в Ингрид под лесофеей демимондэнка. Играет Ингрид. Она поэзит. Она поет.

3

Она прославлена, как поэтесса. Она прославлена, как композитор. Она прославлена, как королева. Она прославлена всеславьем слав. Наследник маленький, Олег Полярный — и дочь прелестная Эклерезита, И принцем-регентом суровый викинг, но сердце любящее — Грозоправ.

4

Эрик Светлоокий, Севера король, любит Ингрид нежно, Любит Ингрид тайно, любит Ингрид вечно. Эрик Светлоокий, Севера король, хочет к ней мятежно. Ищет с ней случайной встречи и сердечно Пишет: «Королева! выслушать изволь: Ждет с тобой свиданья Севера король».

5

Ингрид прочла посланье, Ингрид смеялась нервно, Ингрид кусала губы: Ингрид любила его! Но Грозоправ был мужем! Но Грозоправ был первым, Первым, невинность взявшим; кроме нее — ничего!..