Том 2. Поэзоантракт
вернуться

Северянин Игорь Васильевич
Шрифт:

1911

Лилии души

А. На-ой

Лилии, лилии чистые,

Звезды саронских полей…

М. Лохвицкая
В светозарной душе белых лилий посев Расцветет для услад урожая, И болотный туман испарится, осев, Только солнце дохнет, угрожая. В светозарной душе — белых лилий посев, И такая душа — всем чужая. Как расцвет золотист! как расцвет ее бел! Помнишь? — днем лепестки перелили Гаммой радуги звонкой, — но луч ослабел, И померкли мелодии лилий. А зарею опять тихий колокол бел, Сердце златно лучи распалили. Без боязни сбирай белоснежный посев, Тот сбирай, кто — исчадье порока. Пусть тебя не страшит окружающий зев: Эта жатва не знает упрека… Ты надменно пожнешь искупленья посев, Но души не поймешь — как пророка…

1909. Ноябрь

Мимоходом

Зое О.

Она заходит в год раза два… Совсем случайно… мимоходом… Ее движенья, ее слова — Как и давно, как прошлым годом. Все та же гордость, все тот же лед И равнодушье напускное; И то паденье, и то полет, Полувражда, полуродное… Но эти взгляды, — они не лгут… В них даже ненависть любовна… В них столько чувства, такой уют, Что, право, дышится не ровно. Но блещут ядом ее слова, Цинично мучающим ядом. Она заходит в год раза два… Так… мимоходом… бывши рядом…

1909. Сентябрь

Выйди в сад…

Выйди в сад… Как погода ясна! Как застенчиво август увял! Распустила коралл бузина, И янтарный боярышник — вял. Эта ягода — яблочко-гном… Как кудрявый кротекус красив. Скоро осень окутает сном Теплый садик, дождем оросив. А пока еще — зелень вокруг, И вверху безмятежная синь; И у клена причудливых рук — Много сходного с лапой гусынь. Как оливковы листики груш! Как призывно плоды их висят! Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, Это осень простит… Выйди в сад.

1909. Август

Мыза Ивановка

Катюлинька

Гули-гулинька, гуля-гулинька, С белым крылышком голубок… Это ты, мой друг, ты, Катюлинька. Ты, Катюлинька, мой дружок? Осень дымчата. Лес и хижина. День склоняется. Ночь близка. Ты обижена… Ты унижена… Ты любима мной, — как тоска… Двери скрипнули. Бьется крылышко, — То колышется твой платок… Где ты, молодость?… где ты, силушка?… Где Катюлинька — мой дружок?

1909

Вдохновение

Я пробегаю мокрой рожью. Ищу во ржи огнистый мяч… И слышу-вижу: к Запорожью Течет Олонецкий Кивач. И Лена ластится к Дунаю, Войдя в Байкал, громя Алтай… О, ты поймешь — я это знаю, Но берегись, — не разболтай… Спадает с неба Сакраменто, Земля — сплошная бирюза… Привет тебе, мираж момента — Молниеносная гроза!

1910. Март

В самуме

Меня качал двухгорбно Верблюд, корабль пустынь, Мне было скорбно-скорбно, Цвела в душе полынь. Вдали пестрел оазис, Бездумен был сам ум, Вдруг небеса порвались, И взвихрился самум. Свистело что-то где-то, Кружился кто-то там; И кем-то я раздета, И кто-то льнет к устам… Чарует черный голос, — Слабею от борьбы… Сдаюсь… Но я боролась, Цепляясь за горбы. Молиться? — нет святыни… Я гибну… я в тоске… Верблюд, корабль пустыни, Топи меня в песке!

1911

Резедовый букет

Испуганно внемля далекой ракете, Когда задремали в истоме сады, Купая лицо в резедовом букете, Она понимала мирок резеды. «О, как бархатисты, как томно-кудрявы, — Она обращалась чуть слышно к цветам: — Я верю: вы чутки, и люди неправы, Когда вас срывают, — ведь больно же вам… Я в вазу поставлю вас, цветики, в вазу С такою холодной прозрачной водой…» Цветы эту ласку восприняли сразу И к ней потянулись душистой мечтой. Они благодарны, цветковые души, — Она это знала… Но выпал букет, И, все их измяв крошкой-туфелькой в плюше, Она разрыдалась, упав на паркет…

1909

Я хочу…

Я тебя постараюсь простить, Как прощает свечу мотылек… Пусть отныне тебе я далек, Но приди же меня навестить. Приходи, как бывало, гостить, Не вверяйся обиды пращу. Я хочу… я могу… я прощу… Я тебя постараюсь простить…

1909

Рондель

Лионель — певец луны.

Мирра Лохвицкая