Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:
* * *
Старопрежнее, на свалку! Нынче, здравствуй! И на кровушке на свежей — Пляс да яства. Вот за тех за всех за братьев — Не спокаюсь! — Прости, Иверская Мати! Отрекаюсь.

12 января 1922

«Пуще чем женщина…»

Пуще чем женщина В час свиданья! Лавроиссеченный, Красной рванью Исполосованный В кровь — Снег. Вот они, тесной стальной когортой, К самой кремлевской стене приперты, В ряд Спят. Лавр — вместо камня И Кремль — оградой. Крестного знамени Вам не надо. Как — Чтить? Не удостоились «Со святыми», Не упокоились со святыми. Лавр. Снег. Как над Исусовым Телом — стража. Руки грызу себе, — ибо даже Снег Здесь Гнев. — «Проходи! Над своими разве?!» Первою в жизни преступной связью Час Бьет. С башни — который? — стою, считаю. Что ж это здесь за земля такая? Шаг Врос. Не оторвусь! («Отрубите руки!») Пуще чем женщине В час разлуки — Час Бьет. Под чужеземным бунтарским лавром Тайная страсть моя, Гнев мой явный — Спи, Враг!

13 января 1922

«По-небывалому…»

По-небывалому: В первый раз! Не целовала И не клялась. По-небывалому: Дар и милость. Не отстраняла И не клонилась. А у протаянного окна — Это другая была — Она. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не заклинай меня! Не клялась. Если и строила — Дом тот сломлен. С этой другою Родства не помню. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Не окликай меня, — Безоглядна.

Январь 1922

Новогодняя

С.Э.

Братья! В последний час Года — за русский Край наш, живущий — в нас! Ровно двенадцать раз — Кружкой о кружку! За почетную рвань, За Тамань, за Кубань, За наш Дон русский, Старых вер Иордань… Грянь, Кружка о кружку! Товарищи! Жива еще Мать — Страсть — Русь! Товарищи! Цела еще В серд — цах Русь! Братья! Взгляните в даль! Дельвиг и Пушкин, Дел и сердец хрусталь… — Славно, как сталь об сталь — Кружкой о кружку! Братства славный обряд — За наш братственный град Прагу — до — хрусту Грянь, богемская грань! Грянь, Кружка о кружку! Товарищи! Жива еще Ступь — стать — сталь. Товарищи! Цела еще В серд — цах — сталь. Братья! Последний миг! Уж на опушке Леса — исчез старик… Тесно — как клык об клык — Кружкой о кружку! Добровольная дань, Здравствуй, добрая брань! Еще жив — русский Бог! Кто верует — встань! Грянь, Кружка о кружку!

15 января 1922

Новогодняя

(вторая)

С. Э.

Тот — вздохом взлелеянный, Те — жестоки и смуглы. Залетного лебедя Не обижают орлы. К орлам — не по записи: Кто залетел — тот и брат! Вольна наша трапеза, Дик новогодний обряд. Гуляй, пока хочется, В гостях у орла! Мы — вольные летчики, Наш знак — два крыла! Под гулкими сводами Бои: взгляд о взгляд, сталь об сталь. То ночь новогодняя Бьет хрусталем о хрусталь. Попарное звяканье Судеб: взгляд о взгляд, грань о грань. Очами невнятными Один — в новогоднюю рань… Не пей, коль не хочется! Гуляй вдоль стола! Мы — вольные летчики, Наш знак — два крыла! Соборной лавиною На лбы — новогодний обвал. Тоска лебединая, В очах твоих Дон ночевал. Тоска лебединая, Протяжная — к родине — цепь… Мы знаем единую Твою, — не донская ли степь? Лети, куда хочется! На то и стрела! Мы — вольные летчики, Наш век — два крыла!

18 января 1922

«Каменногрудый…»

Каменногрудый, Каменнолобый, Каменнобровый Столб: Рок. Промысел, званье! Вставай в ряды! Каменной дланью Равняет лбы. Хищен и слеп, Хищен и глуп. Милости нет: Каменногруд. Ведомость, номер! Без всяких прочих! Равенство — мы: Никаких Высочеств! Выравнен? Нет? Кланяйся праху! Пушкин — на снег, И Шенье — на плаху.

19 января 1922

«Не ревновать и не клясть…»

Алексею Александровичу Чаброву

Не ревновать и не клясть, В грудь призывая — все стрелы! Дружба! — Последняя страсть Недосожженного тела. В сердце, где белая даль, Гладь — равноденствие — ближний, Смертолюбивую сталь Переворачивать трижды. Знать: не бывать и не быть! В зоркости самоуправной Как черепицами крыть Молниеокую правду. Рук непреложную рознь Блюсть, костенея от гнева. — Дружба! — Последняя кознь Недоказненного чрева.

21 января 1922

«По нагориям…»

По нагориям, По восхолмиям, Вместе с зорями, С колокольнями, Конь без удержу, — Полным парусом! — В завтра путь держу, В край без праотцев. Не орлицей звать И не ласточкой. Не крестите, — Не родилась еще! Суть двужильная. Чужедальняя. Вместе с пильнями, С наковальнями, Вздох — без одыши, Лоб — без огляди, В завтра речь держу Пóтом огненным. Пни да рытвины, — Не взялась еще! Не судите! Не родилась еще! Тень — вожатаем, Тело — зá версту! Поверх закисей, Поверх ржавостей, Поверх старых вер, Новых навыков, В завтра, Русь, — поверх Внуков — к правнукам! (Мертвых Китежей Что нам — пастбища?) Возлюбите! Не родилась еще! Серпы убраны, Столы с яствами. Вместе с судьбами, Вместе с царствами. Полукружием, — Солнцем за море! — В завтра взор межу: — Есмь! — Адамово. Дыхом-пыхом — дух! Одни — пóножи. — Догоняй, лопух! На седьмом уже!

22 января 1922

«Не похорошела за годы разлуки…»

С.Э.

Не похорошела за годы разлуки! Не будешь сердиться на грубые руки, Хватающиеся за хлеб и за соль? — Товарищества трудовая мозоль! О, не прихорашивается для встречи Любовь. — Не прогневайся на просторечье Речей, — не советовала б пренебречь: То летописи огнестрельная речь. Разочаровался? Скажи без боязни! То — выкорчеванный от дружб и приязней Дух. — В путаницу якорей и надежд Прозрения непоправимая брешь!