Молодой человек погладил ее по волосам.

–  Ты не умрешь.

Катя приподнялась на цыпочки и приникла к его губам. Лайонел ответил ей - целовал долго и нежно, а потом взял за руку и повел за собой.

Они шли молча, пока девушка не увидела среди уродливых старых домов новый, полустеклянный - еще недостроенный, и не воскликнула:

–  Хоть что-то тут радует глаз!

И сразу пожалела об этом, увидев, как обиженно и сердито посмотрел на нее Лайонел.

–  Они уродуют исторический центр города этими безвкусными стеклянными шаблонами. Стирают историю.
– Он любовно провел ладонью по неровной ввалившейся стене старого дома.
– Разве ты не видишь? Эти здания не только памятники архитектуры, они живые, обладают душой и памятью. Для города они важнее сотни людей.

Катя вздохнула.

–  Ну конечно, как у вампиров - так души нет, а как у какого-то старого клоповника, то сразу и душа и память.
– Она понимала, что зря затевает этот разговор, но не смогла себя остановить. И злилась, и ненавидела этот город при мысли, что Лайонел никогда не полюбит ее так же сильно и преданно, как любит эту груду старых камней, которые никогда не ответят ему взаимностью, не подарят тепла.

«Какой смысл любви между айсбергом и камнем? Оба холодные и равнодушные», - думала она, глядя в непроницаемое лицо молодого человека.

–  Тот, кто уничтожает красоту, не способен на высокие чувства. Тот, кто убивает чужую память, не имеет право на собственную, - промолвил Лайонел и куда-то решительно зашагал.

Девушка догнала его и пошла рядом.

–  Куда ты?

–  Хочу нанести визит тому, кто строит это, - махнул он рукой на стеклянное здание.
– Я прихожу к таким людям в дом и забираю самую дорогую вещь.

–  Справедливо, - дернула плечиком Катя, - если уж ты считаешь, что человек так оскорбил твою память.

–  О, ты себе даже не представляешь… как.

Они долго шли каким-то дворами, переулками и наконец добрались до высокого полустеклянного зеркального дома. При виде него Лайонел скривился и разозлился еще больше.

Он вошел в подъезд, пригвоздив к месту консьержку одним взглядом. Лифтом они не воспользовались, поднялись до седьмого этажа по лестнице. В квартиру попасть не составило труда, Лайонел сунул в скважину лезвие небольшого перочинного ножика, ковырнул там и вошел в прихожую. Повсюду висели зеркала.

–  А как ты определишь, где лежит самая дорогая вещь?
– еле слышно прошептала Катя, боязливо оглядываясь.

Молодой человек криво усмехнулся.

–  А я слышу, - и шагнул к двери с нарисованным зайчиком.

Девушка не успела опомниться, как он проник в детскую и подошел к кроватке, на которой спала маленькая девочка в облаке светлых волос.

–  Стой-стой-стой, - замахала руками Катя, - ты же не тронешь ребенка, лишь потому что кто-то снес старую развалюху и строит на ее месте новое, красивое здание?! Лайонел, ты…

Он, казалось, даже не слушал ее. Взгляд его был устремлен на спящего ребенка.

–  Я хочу, - произнес Лайонел, смакуя каждое слово, - чтобы день за днем ее отец спрашивал себя, что он сделал не так, чем заслужил столь огромное несчастье.

–  Он ничего не поймет! Никто бы не понял!
– выпалила Катя. И увидев, как он протягивает руку к шее ребенка, упала на колени, хрипло прошептав:

–  Лайонел, умоляю тебя, оставь девочку, она ни и чем не виновата!

Молодой человек презрительно уставился на нее.

–  А ты разве не замечала, что почти всегда за виноватых страдают невинные. Так принято!

–  Я тебе не прощу этого!

Его рука опустилась на шею девочки, и пальцы сжались, раздался хруст. Ребенок не успел даже проснуться.

–  Не простишь? Значит, ты выбрала не того. Сочувствую.

Лайонел бросил лишенный всякой жалости взгляд на содеянное, поправил лежащего на подушке мягкого зайца и, рывком подняв Катю с пола, выволок ее за дверь, а потом из квартиры.

Когда они вышли на улицу, девушка немного пришла в себя. Она закрыла лицо руками и так стояла, не в силах смотреть в прекрасное лицо с ледяными бездушными глазами.

Что он пытался ей доказать? Какой урок хотел преподать?

–  Убийца, - отнимая ладони от лица, выплюнула Катя.

–  Одна из привилегий власти - это возможность безнаказанной жестокости. Привыкай.

Девушка замотала головой.

–  Вильям был прав, все играешь в Бога! Но ты, Лайонел, не он!

Тот лишь пожал плечами и обаятельно улыбнулся.

–  Так пусть скажет мне об этом лично.

Она отступила, но Лайонел как будто прочитал ее мысли и в мгновение ока бесцеремонно схватил за локоть.