— Да, знаком. Недавно был у него на дне рождения.

— Говорят, у него неприятности, — продолжил его приятель. — Я слышал, у него пропала дочь. Прелестная юная Мэри.

— Да уж, та еще штучка! — презрительно ухмыльнулся Альберт Марлин. — А вы, граф, знакомы с ней?

Персиваль снял шляпу и бросил ее на сиденье. Он не ожидал, что зайдет разговор о Мэри Мамфорд, и опасался поддерживать его.

— Я видел ее один раз на дне рождения ее отца, — неохотно ответил он. — Больше мне не приходилось встречаться с ней. — Граф Ратледж взглянул в окно и, увидев, что их экипаж свернул на Чаринг-Кросс, сказал племяннику: — Джеймс, мы приехали.

Экипаж остановился, и кучер, сойдя вниз, подошел к дверце и помог Кинкейду выйти. Тот вежливо поклонился Персивалю.

— Благодарю вас, что любезно согласились подвезти меня до дома, сэр.

Граф Ратледж кивнул и вдруг неожиданно для себя попросил:

— Джеймс, не будем так официальны, ведь мы с тобой родственники!

Кинкейд холодно ответил:

— Поздно что-либо менять в наших отношениях!

Графа Ратледжа обидели слова племянника, но он не подал вида.

— Джеймс, не будем вспоминать о прошлом! Я хотел бы… чтобы ты называл меня дядей. Согласен?

Кинкейд отвел взгляд.

— Я бы предпочел поговорить о нас не в присутствии ваших друзей!

Персиваль ловил взгляд племянника.

— Конечно, Джеймс, ты прав. Знаешь… приходи ко мне в гости, и мы с тобой обсудим все вопросы, а главное, решим, как нам отыскать Маргарет.

Кинкейд попрощался с приятелями графа:

— Джентльмены, рад был с вами познакомиться!

— Всего вам хорошего, Джеймс! — воскликнул Альберт Марлин.

— Надеемся, ваша любимая дама ожидает вас дома! — сказал лорд Робертс.

Кинкейд снова поклонился графу Ратледжу.

— Еще раз благодарю вас за то, что любезно согласились подвезти меня до дома, сэр!

— Как ты себя чувствуешь, дорогая? — Кинкейд прикоснулся ладонью к ее виску.

Они лежали на постели, и Мэг, закрыв глаза, перебирала свою жизнь в замке Ратледж. Как давно все это было… Бабушка отдала Маргарет в дом Филипа, и он стал ее опекуном. Предполагалось, что когда она вырастет, то выйдет замуж за его старшего сына, Джеймса, но судьба распорядилась иначе. Филип выгнал сына из дома и впоследствии сам женился на ней.

Девочкой она очень редко видела Джеймса и теперь лишь смутно узнавала его в Кинкейде. Ей не разрешали ходить по замку, и даже обедала она на кухне вместе со своей горничной. Но день, когда юный Джеймс покинул замок, она хорошо помнила. Маргарет, сидя в своей комнате, слышала Филипа с сыном перебранку, а когда через некоторое время подошла к окну, то увидела Джеймса, скакавшего на лошади прочь от отцовского дома.

— Может, мне позвать врача? — волновался Кинкейд. — Мэг, ты не спишь?

Мэг открыла глаза и улыбнулась Кинкейду.

— Нет, я хорошо себя чувствую. Просто в театре было очень душно, и у меня закружилась голова.

— Жаль, что так все получилось. Я ведь обещал тебя сводить куда-нибудь поужинать!

Мэг покачала головой.

— Мне никуда не хочется выходить, — призналась она. — Наш друг Монти сегодня не придет. Он познакомился с какой-то дамой и отправился с ней ужинать. Думаю, он уже не вернется от нее! — и Мэг рассмеялась.

Кинкейд нежно прикоснулся к ее длинным распущенным волосам, разметавшимся по подушке.

— Мэг, я отпустил на ночь слуг, мы с тобой в доме одни.

Она лукаво улыбнулась.

— Что ты предлагаешь?

— Ну… например, мы можем ходить по комнатам без одежды или, если захотим, принять вдвоем ванну.

Мэг наклонилась к Кинкейду и поцеловала его в губы.

— Принять вдвоем ванну — это мысль!

К ней возвращалось хорошее настроение, хотя пережитый ужас от неожиданной встречи с графом Ратледжом в театре притаился в глубине души. Но сейчас рядом с Мэг Кинкейд, они лежали, тесно прижавшись друг к другу, и тепло его тела успокаивало ее.

«Сколько времени мы еще пробудем вместе? — думала Мэг. — Как отодвинуть ту роковую черту, которая разрушит нашу любовь? Сколько дней нам осталось наслаждаться друг другом?»

Монти привез ее домой. Вскоре подъехал Кинкейд, и Монти не стал объяснять причину их бегства из театра и упоминать о человеке с заячьей губой. Она была благодарна ему за молчание, но помнила, что он шепнул ей на ухо: «Надеюсь ты мне объяснишь, что все-таки произошло в театре».

— Мэг, о чем ты задумалась? — тихо спросил Кинкейд. — Ты, правда, хорошо себя чувствуешь?