При этом мы очень плохо осознаем свою душу, а порой просто считаем, что ее и совсем нет. Поэтому душевные порывы воспринимаются нами как какие-то желания личности. Но личностные желания — это личные слабости. В обществе их принято скрывать, чтобы не дать возможности нанести себе удар. И мы скрываем свои настоящие цели.

Причем скрываем мы их с раннего детства, учась лгать и отводить глаза. И так успешны в том, что однажды отводим их даже самим себе. Душа при этом все равно есть и правит нашей жизнью. Только мы либо не видим её, либо прячем, потому что она — самое болезненное место в человеке.

Соответственно, какое бы рассуждение я ни начал, оно ведет к какой-то цели, которая родилась из душевного желания. Я скрываю ото всех присутствие души в моем рассуждении, убирая из него то, что намекает на душу. Из-за этого рассуждение становится невнятным, оно теряет ясность и четкость.

Но я еще и стараюсь отвести глаза от того, что рассуждение строилось ради души, добавляя лишние слова, например, о справедливости, математических идеалах или о спасении человечества. И рассуждение становится мутным.

Как вы видите, теперь в нем не меньше трех слоев, из которых два отделяют нас от строгого и точного рассуждения.

На деле слоев может быть и больше. К тому же эти слои могут состоять из множества усложнений и украшений.

Живое рассуждение начинается с четкого и однозначного определения цели, ради которой оно ведется. Но это невозможно, если не увидеть, что для абсолютно точного рассуждения нужно заявить окончательную цель. Свою окончательную цель!

Это не сделать, не познав себя. Поэтому приходиться применять упрощающий прием: приходиться заявлять двойную цель: я хочу этого, потому что хочу достичь того-то. Я хочу заработать денег, потому что хочу быть счастлив. Я хочу написать роман, потому что хочу освободиться от мучающего меня творческого порыва. Я хочу построить дачный домик, потому что хочу иметь место, куда сбегать от жены…

Это очевидно, решение вашей задачи может лежать в том, чтобы построить дом, а может быть в том, чтобы вернуть любовь…

Ответ скрыт в точном рассуждении, а оно недоступно, пока мы не скажем, чего же в действительности хотим.

Люди редко осознают цели выше счастья. Хотя счастье далеко не высшая цель и тем более не то, зачем приходит душа. Счастье — понятие общественное, оно происходит от слова часть и родственно таким понятиям, как доля, удел, надел, а значит и судьба. Тем не менее, мы принимаем его за свою душевную цель, поскольку состояние счастья дает нам и ощущение блаженства.

Однако судьба и блаженство — совсем разные понятия и разные сущности или силы этого мира. Это очевидно.

Их связь, условно, причинная. Что значит, что судьба может и должна приводить к блаженству, но как и когда, только ей одной да провидцам известно. Причем провидцами могут быть и люди, а вот боги далеко не всегда знают судьбу. И среди них тоже бывают свои прорицатели, вроде Аполлона. Впрочем, боги все же видящие существа, способные читать знаки судьбы. Поэтому прорицание и прорицалища рождались для слепых; И чаще не затем, чтобы действительно открывать людям начертание судьбы, а чтобы передавать им волю богов, которая для смертных судьбоносна, то есть часто заменяет судьбу, а потому ею становится.

Как бы там ни было, земной путь человека и путь его души сквозь миры и оказывается воплощением его судьбы. Судьбы пишутся в некую книгу, в которой все проречено от начала времен до окончания мира. Как будто существует некий образ мира в его развитии, некое его отражение, которое при этом и является единственным истинным миром, поскольку наш мир оказывается лишь его воплощением.

При этом деяния, мысли и вещи этого мира развеиваются как туман, повторяясь из одной своей жизни в другую, а образ мира неизменен в вечности. И неизменно правит миром и нашими жизнями.

Если понаблюдать за этим пристально, а лучше — ослепнув, подобно Гомеру и прочим слепым прорицателям, то проступает закономерная связь Книги Судьбы с человеческими душами, будто в каждой из них есть кусочек этой великой книги. Это очевидно для того, кто видит душу, её чистоту и несовершенства. То, что происходит с нами, всегда связано с качествами наших душ. Вот только некоторые связи настолько тонки, что их можно различить лишь на очень большом временном расстоянии. Такие предначертания судьбы назывались роковыми.

Однако все проявления судьбы, даже рок, связаны с речью — они рекутся вначале и прорицаются потом. Рок и речь — однокоренные слова. Только рок — речь богов, как и греческий логос, в мире людей проявляющийся лишь речью, которую не понимают даже те, кто использует ее каждый день. Использует всуе и беспамятстве, как полагается спящим.

Судьба же слово явно двукоренное, первая часть которого бесспорно родственна с рассудком и рассуждением. Вторая может быть и просто окончанием, но по некоторым предположениям может означать как богов, так и ту же речь — баять. Речь магическую, какой владели волшебные существа — коты-баюны.