Уже одно это говорит о том, что вещество образов совсем не такое, как обычные вещества этого мира, хотя и они способны воплощать из себя вещи. Но вещи рождаются лишь тогда, когда в вещество воплощено некое знание, по сути — образ. А это значит, что вещи этого мира — это вещие вещи. Чтобы люди узнавали их как вещи, в них должна жить вещь, выполненная в сознании и из сознания. Как идея греческой философии. Пока такая образная вещь существует, вещь мирская будет узнаваться как вещь и будет жить.

Не буду сейчас вдаваться в то, живут ли такие образы только в нашем сознании как некие узнавания, или они есть и в несущих их вещах. Мне пока важно лишь то, что творится в сознании, собственно, рассуждение.

Рассуждение обладает точностью, строгостью и принудительностью или обязательностью. Конечно, на деле оно может быть всяким, как и вещи могут быть ломаными. Но мы ждем от действительного рассуждения именно этих качеств и требуем их соблюдать, как обязательные требования.

Возникает вопрос: значит ли это, что мы знаем, каким должно быть настоящее рассуждение, или же это лишь желательно, а значит, мы сами делаем рассуждение точным и обязательным?

От ответа на этот вопрос изменится представление об образах рассуждения. Они либо существуют в моем сознании как некая данность исходно, а я лишь искажаю их, либо я их сам создаю по мере того, как познаю мир и себя.

Что же я вижу в действительности: философы говорят о точном или строгом рассуждении как о проявлении божественного Логоса, но при этом обучают правильно мыслить, то есть рассуждать, будто никакого Логоса нет! К тому же, сами они не выдерживают точности своих рассуждений, постоянно допуская глупейшие ошибки.

Простые же люди, как показывают полевые исследования психологов и этнологов, часто вообще не понимают столь привычной для европейца «логики». Для них могут не существовать самые очевидные из «связок» наших рассуждений.

Таким образом, если мы говорим о рассуждении в целом, оно явно является искусством, которому мы обучаемся исторически, обретая жизненный опыт и работая над собой.

Однако, это может не относится к простейшим «устройствам» рассуждения, вроде силлогизмов или воплощения закона причинности в связке если… то… Присущи ли они самому разуму, или существуют в нем исходно, доопытно, как это называлось в философии?

Если это действительные устройства, то они должны быть в нашем сознании всегда, как корень, ствол, ветви и листья всегда есть у растений, являясь их устройством. Но что я определенно могу сказать про устройство сознания? То, что оно принимает в себя впечатления от органов чувств, делает из них образы, хранит их и обеспечивает их использование. К тому же сами образы могут иметь устройство, обеспечивающее использование других образов. То же самое условие причинности если… то… существует само по себе, но позволяет вставлять в себя разные «если» и «то». Так же и образ мира принимает самые разные содержания.

Это значит, что природа сознания, будучи еще стихиальной, такова, что позволяет лепить из вещества сознания образы. А когда образы вылеплены, достраивать их и менять, обеспечивая взаимодействие с другими образами.

Вопрос: образы рассуждения вылепливаются исторически или отражают какое-то устройство сознания? Иначе говоря, сама ли собой существует для меня связка если… то…. или же она однажды родилась, когда я понял, что следствие вытекает из условий?

Если исходить из того, что рассуждение ведется в рамках образа мира, то такие связки должны принадлежать этому образу, но отражать какие-то закономерности мира. Это выглядит очень естественным и вполне может быть объяснено исторически, как накопление наблюдений за действительностью, в которой, если ты вызвал к жизни какую-то причину, то обязательно последует некое следствие. И к этому надо быть готовым.

Мы часто говорим об этом как о законе причинности. Но понятие закона тоже не более чем образ моего сознания. Природа законов не знает, она просто такова, какова есть. Но наши наблюдения и опыт говорят, что можно описывать природу на языке законов и закономерностей. И в первую очередь, это связь событий как причин и следствий. Это в физике. Но то же самое и в деятельности человека. Ребенку с детства показывают: если хочешь выжить, должен видеть, к каким последствиям поведут твои поступки. Объясняют самыми разными способами: Запрещая: не лезь в огонь — обожжешься. Жалея: стукнулся, маленький, больно?

Это угол острый, давай его накажем! Поучая: вот посмотри, что бывает, когда тыкают себе гвоздиком в глазик!…

Связка если… то…. безусловно, исторична и является понятием, которое однажды рождается, как простейший образ, отражающий устройство мира. После того как он родился, он сам становится одним из устройств сознания, с помощью которого строится весь наш разум.

При этом понятие причинности, на поведенческом уровне выражающееся в зависимости следствий от условий (если… то…) оказывается основанием той части разума, которая называется рассудком и обеспечивает особый вид увязываний или построений образов, для которых придумано имя — рассуждение.