Сегодня. Настало то самое утро, для которого они готовились две недели. Утро её праздника, триумфа или же — поражения? Как же не хотелось не то, что отвечать, но и предполагать возможный ответ на многочисленные, бегающие в её голове, словно горстка муравьев помещенных под перевернутую банку, мысли.

— Госпожа, — робко позвала Злата, — Госпожа, пора подниматься. Просыпайтесь, у нас так много дел…

— Нет, — последовал сердитый ответ.

— Госпожа, нужно вставать, — Злата потянула за кончик одеяла и заглянула под него.

— Нет. Меня нет! — зажмурившись, отвернулась от эф-ми Хельга.

— Даже если вы дюжину раз скажите, что вас нет — это ничего не изменит! — возразила ей Злата, — Вы — есть. И день уже начался. И не спите вы давно. Да-да! Я знаю.

— Все-то ты знаешь! — надулась Хельга, усаживаясь на постели и расправляя скомканное одеяло.

— Вовсе даже не все, — ответила служка, подлетая к Хельге с зеркалом и гребнем. — Вам нужно привести себя в порядок и спуститься к вашей тетушке. Она очень беспокоиться, что вы так неторопливы сегодня. Скоро будут сходиться гости, а вы совсем не готовы их встретить.

— Гости? Какие еще гости?

— Как?! — Злата только развела руки в стороны, — Госпожа, но ведь ваша тетушка вам вчера все-все объяснила. Неужели вы ничего не запомнили?!

Закрученные в кольца волосы эф-ми возмущенно подпрыгивали в такт её словам. Она была очень хороша в это утро — одета в нарядное фиалкового цвета платьице, в золотистые туфельки, а на головке красовалась золотая диадема — и Хельга невольно залюбовалась своей эф-ми. И тут же расхотелось с ней спорить. Злата же не виновата в том, что настал день рождения её госпожи, которому та была совсем не рада.

— Запомнила, конечно, но не все, — вздохнула девочка. — Да и как столько всего можно запомнить? И вообще у меня от волнения все мысли разлетелись!

— Госпожа, госпожа… — покачала головкой эф-ми и причесывая Хельгу принялась рассказывать, что первым делом надо красиво одеться и спуститься к завтраку, — Гел сегодня так расстарался, госпожа! Вы непременно должны позавтракать, потому что до церемонии у вас покушать больше не получится, а потом… можете и сами не захотеть.

— Почему? — удивилась девочка.

— Потому что может оказаться, что вам будет не до еды. Впрочем, мы это узнаем только вечером, — Злата отлетела за платьем к покосившемуся шкафу, в угол комнаты.

Хельга внимательно изучая себя в зеркале, произнесла:

— Я почти большая, а ты плетешь мне косички.

— Вам не нравится? — вернулась эф-ми с черным, бархатным, сшитым по случаю платьем в руках.

— Ну… — Хельга поджала губы и еще раз посмотрела на свое отражение.

— Я думаю, вы правы. Сейчас все исправлю.

Когда они спустились по скрипучим ступеням в гостиную, Хельгу было трудно узнать. Вместо двух привычных косичек, её волосы, завитые в тугие локоны свободно опускались на плечи, а жемчужная лента, украшающая их, принесла завершенность прическе. Платье доходило до самого пола, и Хельга придерживала его с боков, чтобы не наступить на подол. Тонкие перчатки, сумочка и бархатные туфли — все в тон платью, подчеркивали торжественность дня.

Грейс, ожидая появления племянницы, обернулась, заслышав её шаги, да так и застыла на месте. Гел чуть не врезался на полном лету в стену и едва не выронил из рук чайник.

— Тетя, что скажете? — спросила Хельга оторопевшую волшебницу.

Злата довольная собой порхала рядом с девочкой и подправляла сползающие с нее перчатки.

— Кхм… — кашлянула старуха и, наконец, пришла в себя, — Знаешь, душа моя, ты выглядишь просто потрясающе. Но… мне думается, Злата немного перестаралась и в таком наряде будет не очень удобно передвигаться и встречать гостей. Ты непротив, если я немного подправлю длину?

— Да, тетя и туфли… каблуки такие… неустойчивые, — смутилась девочка, едва не споткнувшись.

Злата разочаровано вздохнула и опустилась на спинку кресла, предоставляя возможность волшебницам подкорректировать выбранный ею наряд.

— Одну минуту, милая. Дай только вспомню, как же это делается, — Грейс задумалась на мгновение, — Ах, да… вспомнила.

Послышался щелчок, и на Хельге оказалось средней длины изящное платьице, подвязанное широким черным поясом, мягкие туфли на небольшом каблучке, тонкие чулки. Легкий прозрачный шарф заботливо укрыл её хрупкие плечики и как последний штрих украсил собой её наряд.