второй.

– Подъезжаем к бункеру. Иваныч меня высадил с товаром, сам

по газам. Я стою под прицелом камер и пулеметов, пот ручьем.

Ничего, пропустили, обшманали всего, рентгеном просветили

мордовороты. Я, пожалуй, всю бутылку выпью.

– Пей, пей. – Улыбнулся Дмитрий Петрович.

– Ведут, стало быть, - доктор наливает в чашку красного вина, -

коридоры, лифты, коридоры. Везде пулеметы, похоже, автоматические. Спускаемся ниже, уши заложило. Стены

некрашеные, потолки низкие. Ты бы, Иваныч, там точно от

клаустрофобии свихнулся.

– Я в это время простатит зарабатывал в засаде, а ты там стены

разглядывал.

– Подводят к железной двери толщиной сантиметров 20.

Бесшумно отворяется – помещение 20 квадратных метров. Слева

шкаф, ряд кресел. Прямо еще дверь. Справа – стол, за ним тоже

шкаф, кулаки как дыни, челюсть кирпичом, вместо лба

надбровные дуги, глаза волчьи, под мышками волыны. Секретутка

Траховская.

– Не интеллигентное описание. – Удивился Кабанов.

– С кем поведешься… Секретарь докладывает по телефону.

Железная трубка с раструбом, я такие в музее видел. Дверь

напротив открывается. Также тихо электромоторами. Вхожу в

комнату метров 50-60 квадратных. Столы огромный, кресла, шкафы, сейфы – все как положено Сталинской номенклатуре.

Только еще жидкокристаллические панели висят, на столе

мониторы, ноутбук.

Выходит олигарх наш. Рожа довольная, красная, в прожилках, нос в белом порошке – свин кокса обожрался. Я ему героин на

стол. Первый вопрос, сколько взяли? 60 кило отвечаю, эти 10

меняю на два КАМАЗа с медикаментами. Вот он жуколень, только

сторговались, я ему напоминаю «вместе с КАМАЗАМи», а то, думаю, Иваныч загрызет. Что тут началось – кокаин из носа , из

ушей дым повалил, думал, инсульт с дядей Витей приключится.

Никак не хотел машины давать. Потом успокоился, решили один

КАМАЗ вернется, как разгрузится. Обсуждаем дальнейший обмен.

На удивление наш Кощей ломался недолго. Представленный

список рассмотрел, все необходимое согласился предоставить. Я

предложил схему обмена частями, также привозить по 10 кг. Тут

он уперся как скарабей, ни в какую! Надо, говорит, все и сразу. За

три дня подготовит транспорт с грузом, по сигналу колонна

выезжает в условленное место, где совершается обмен. Мы, говорит, должны перегрузить часть в свои машины, часть оставит

вместе с прицепами. Зачем, говорю, так сложно? Жалко свои

КАМАЗы, мы пригоним грузовики, оставим под загрузку. Когда

все будет готово, охранники пригонят транспорт в условное место.

Я не стал место нашего убежища раскрывать, хотя наверняка ему

оно известно. Место определили на трассе недалеко от поселка.

22 октября

Время под землей имеет другое измерение. Два месяца

искажено в субъективном восприятии. Бетонирование пещер, доставка материалов, установка систем жизнеобеспечения, защита

от вооруженных посягательств. Кажется, прошли не месяцы -

годы.

Кажется,

только

вчера

закончились

китайские

бомбардировки. Время можно было потрогать, каждую секунду

растянуть пальцами, сделать разметку, как на линейке. Различная

длина между делениями - начало и конец события.

Кабанов сидел в одиночестве. Посмотрел на часы, всего 10

вечера. Виталий с Иванычем ушли спать - сказалось нервное

напряжение. В отдалении как стрекот саранчи приглушенная дробь

отбойных молотков. Настольная лампа сгустила мрак по углам

многофункционального помещения. Теперь это не штаб, не

столовая, не кабинет. Перед Дмитрием Петровичем пустая чашка и

истинная ценность - время без обязательств. Что будешь делать, одинокий человек? Вся жизнь посвящена борьбе. Ради чего, самое

главное, ради кого? Хорошо, что есть друзья. Но в их венах течет

кровь со своими ДНК. Не успел создать семью Дмитрий Петрович.

Не найдет Кабановский генотип продолжения, жить вечно в

потомках не получится. «Настоящий мужчина дважды не