квадроциклах. В сторону поля в прибор ночного видения смотрел

Лаптев. Водители переговорщиков наблюдали за обстановкой в

другие стороны аналогичным образом. Освещение автомобилей

выключено. Проросшую сквозь брусчатку траву освещают два

небесных светила. Двое мужчин отдалились от автомобилей.

Генерал в плаще нараспашку, китель перетянут портупеей, в

кобуре на поясе «Десерт Игл». В карманах Кабановского бушлата

по ПМу с патроном в стволе.

– Здравствуй, Дмитрий Петрович.

– Здравия желаю, господин генерал.

– Как строительство независимого убежища?

– Обходимся без государственной поддержки. Как ваш элитный

лагерь, дотации с неба сыплются или байками продолжают

кормить? А что Трахов в бункер всех не пускает? Давай без

лишнего политесу, Алексей Иванович. Мы выживаем по разные

стороны забора.

– Ты еще про баррикады вспомни. Хорошо, давай сразу к делу: зачем тебе столько героина?

– Дело шьешь, начальник? Какой героин?

– Не паясничай, не забывай, с кем разговариваешь!

Кабанов сунул руки в карманы бушлата, встал напротив, глаза

смотрят в подбородок оппонента.

– Не пора бы вам, начальникам, спуститься на землю? Что тебе

до моего героина? Оглы пожаловался? Могу показать место, где

валяется его опаленная голова.

– Оглы пожаловался, только не мне. Его Трахов вооружил.

В глазах Кабанова генерал всегда оставался честным

полицейским. Его недавняя ссылка из Москвы косвенно

подтверждала репутацию. Но время то какое – каждый за себя.

Кабанов удивился спокойствию, с которым ответил генерал, и

предоставленной информации.

Дмитрий Петрович отступил, мужчины продолжили движение.

– Допустим, я вам верю. – Кабанов перешел на «Вы», но не было

понятно, обращается ли лично к генералу или к руководству

лагеря. - Бандиты получили оружие не от вас. Что вы хотите от

меня.

– Дмитрий Петрович, мне не нужны твои допущения. Если твою

группу еще не ликвидировали, так потому что некоторым образом

наши цели совпадают.

– Алексей Иваныч, какие цели? – Кабанова задела скрытая

угроза, в ответ непроизвольно повысил голос.
– Вы спасаете сами

себя, элиту охраняете. Крепкие заборы, еда, для избранных

сталинский бункер, что еще надо. А солдаты гибнут, защищая

чужую нефть и газ. Народ спаиваете, теперь вам нужен героин?

– Нервы не в порядке у тебя. – Резюмировал Алексей Иванович -

Чувствительный ты человек. Говоришь, элита? Они люди прежде

всего. И охрана - менты и военные - люди. Со своими семьями. В

лагерь мы принимаем всех, кто сохранил людское обличие. Не

наша вина, что народ пил и продолжает пить. Их выбор - умереть в

пьяном угаре.

– А вы надеетесь уцелеть?

– Знаешь, наверное: «пока дышу, надеюсь». Да, мы выживем.

Начнется новая жизнь.

Кабанов снова удивился. Между государственным лагерем и

местным самоуправлением, каким представлялся поселок с

вооруженными людьми, сохранялся дружественный нейтралитет.

Кабановцы не отбивали материальные ценности у лиц и

организаций, сотрудничающих с военными. Командование лагеря

не спешило проводить расследования и заниматься розыском лиц, уничтожавших

незаконные

вооруженные

формирования,

захватывающих их имущество. Торговые операции стороны

осуществляли в виде натурального обмена, либо услугами

специфического характера. Но зачем генералу цыганский героин?

– Ты сам воюешь, - продолжал Алексей Иванович, - защищаешь

свой поселок. Зачем? У тебя нет семьи, нет родных. Зачем так

рисковать? Тоже хочешь жить, надеешься. Поэтому я и сказал -

наши цели совпадают.

Кабанов молчал, ладони уже не грели рукоятки пистолетов.

– Давай вернемся к главным баранам. Что собираешься делать с

героином, как узнал о его местонахождении.

– Трахов примерное место назвал. Захватили языка, уточнили.

Героин у мэра на оружие и продукты менять будем.