Дорога от ворот в центр лагеря освещена слабо. Немецкий

внедорожник практически незаметен с теневой стороны дома. На

глухой стороне коттеджа табличка 6 просека, 29.

Мягко стукнула дверь, отгородив от влажного сумрака. В

салоне неуловимо пахло чужой беззаботной жизнью. Генерал

нажал кнопку выбора радиостанций. Длинные, короткие волны.

Никакой музыки, рекламы. Развлекаловка закончилась. Впрочем, умные речи разных ученых и богословов, тоже. Никто больше не

успокаивает отрицанием очевидного. Теперь ученые толкуют о

силе взрыва при попадании, о смещении полюсов, о проценте

выживших. Духовенство молится за всех, призывает к смирению, этот мир не последний. Может, и правда – не последний.

Размышления прервал стук в окно. Дверь открылась, на

пассажирское сиденье сел Путилин.

– Здравствуй, Владимир! Давно не виделись. – Генерал протянул

руку.

– Здравия желаю, Алексей Иванович. – Капитан искренне

ответил на рукопожатие.
– Не думал, что помните меня.

– Выбирал и вспомнил. И выбрал тебя. Смотрю, ты в отличной

форме. Как ранение, не беспокоит?

Путилин соображал, к чему клонит начальник лагеря. Быть

избранником и в былые времена ничего хорошего не сулило. С

другой стороны: «дальше фронта не пошлют».

– Здоровье в норме. И физическое и психическое. Пуля на вылет

прошла. Ребро удалили, легкое зарубцевалось, перепады погоды

чувствуются. Алексей Иванович, Вас же не здоровье мое

интересует. – Владимир, как и все, стал очень ценить время.

– Ошибаешься, дорогой! Как раз здоровье и интересует! –

Генерал положил руку на рулевое колесо, в отвороте кителя

показалась рукоятка пистолета.

– Ты как реабилитационный период прошел? Обезболивающие

принимал? – В темноте желтая оболочка глаз показалась Путилину

демонической.

19-20 октября ночь

– Леша, ну один укольчик! Пожалуйста! – Ольга Назарова

третий месяц живет с Бурым. Девушка стала цыганским подарком

при дележке территории областного центра. Огромные синие глаза

смотрели на русского бандита как на спустившегося с небес

ангела. Трехмесячный ребенок умер в плену. Ольга сама

попросила наркотики. Цыгане решили использовать девушку в

состоянии опиумного успокоения. Мозг девушки умирал, но

оставшиеся клетки продолжали с отвращением реагировать на

прикосновения грязных рук, на звуки чужого языка. Когда

наркоманка поняла, что ее передают в славянскую банду, впервые

за долгое время почувствовала радость. Несмелая улыбка осветила

лицо, по впавшим щекам потекли слезы. Под гогот цыган и

недоумение Бурого она обняла его. Обколотые руки обхватили

крепкое тело, теплые слезы намочили рубашку. Бандит с деланным

равнодушием передал подарок товарищам. Пузо отвел девушку в

машину.

Первый месяц Бурый пытался выбить дурь из худого тела.

Странные чувства испытывал бандит к большеглазой девушке с

тонкой, как папиросная бумага, кожей. Жестокая ломка нисколько

не тронула, а тихая грусть, увлажненные глаза, опущенные плечи –

и вот он, комок в горле.

Бурый

В жизни Лехи Бураева не было времени переживать по

пустякам. О чем тут думать - вот она жизнь простая и понятная.

Думают трусы, герои действуют.

Дембельнулся Леха сержантом в мае 2010. Последняя

должность - замкомвзвода. Служба для высокого крепкого парня

трудностей не представляла. Карантин - учебка - войска. Не

спецназ, не ВДВ, обычный мотострелковый полк. Рвения Леха не

проявлял,

команды

офицеров

выполнял

в

собственное

удовольствие. Хитрые командиры поставили прямую зависимость

личного комфорта от выполнения общественных заданий.

Оставаться по контракту желания за время службы не

появилось.

Детский парк им. Гагарина оправдывал название лишь в первой

половине дня. Ближе к вечеру детей с родителями сменяли дети

более старшего возраста, дамы, ищущие приключений на свои

гениталии, и кавалеры, имеющие желание эти приключения