– Ты говорила это отцу?

– Да.

– И что он?

– Назвал меня упрямой и недальновидной и сказал, что, если я не полечу в Сидней, он больше не будет со мной разговаривать. Он и сейчас со мной не разговаривает…

– Хочешь, я завтра позвоню ему? Сегодня поздно уже…

– Эйд! – Вполне натуральный всхлип: Сьюзен стало внезапно себя очень жалко. Просто так. Вжилась в предлагаемые обстоятельства, как говорят актеры. – Пожалуйста, приезжай… Может, тебе удастся его убедить.

Пауза.

– А ты уверена, что телефонным разговором не обойтись?

– Ты же его знаешь – если ход разговора его не устроит, он просто повесит трубку. Эйд, он тебя послушает, пожалуйста…

Снова пауза.

– Хорошо, Сью, я приеду.

– О, Эйд, ты самый лучший на свете друг! – Сьюзен плакала – на этот раз от радости и умиления. Все-таки недаром говорят, что адвокаты – это те же актеры, только в строгих костюмах и с жестко определенным амплуа.

– Может быть, завтра или послезавтра.

– Я буду очень-очень ждать. Вместе мы ведь прорвемся, правда?

– Конечно, правда! Выше нос. Думай о хорошем. И спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Эйд… До встречи. Спасибо тебе.

Гудки в трубке.

Ладно, папу можно убедить подыграть – ему нравится Адриан, и он был бы не против, чтобы они со Сьюзен составили пару. Этим можно заняться прямо сейчас, все равно он еще не спит… Сьюзен припудрилась светлой пудрой, чтобы казаться бледнее – на папу это всегда действовало безотказно.

Вот только что дальше делать с Адрианом? Ладно, впереди целая ночь и половина дня как минимум. Достаточно времени для рождения тактического плана.

– Ну как там Сьюзен? – Это был первый вопрос тети Маргарет, когда Адриан спустился к завтраку.

– У нее конфликт с отцом. Она хочет, чтобы я помог его уладить.

Тетя Маргарет кивнула, будто бы сочувственно. Адриану и в голову не пришло, что на самом деле это был кивок одобрения – молодец, девочка. Быстро сориентировалась.

– Она же твоя подруга. Думаю, она вправе рассчитывать на такую помощь.

– А я и не спорю. Только иногда мне кажется, что она мною манипулирует, – вздохнул Адриан.

– Что ты имеешь в виду?

– Что она настоящая женщина – взывает к моей силе и благородству, когда ей это нужно.

– Я рада, что ты наконец заметил.

– Игру?

– Женщину, – улыбнулась тетя Маргарет.

Адриан замолчал, озадаченный. Вроде бы даже немного смутился.

– Она моя подруга и всегда ею останется. Я надеюсь, – сказал он, ковыряя ножом и вилкой яичницу с беконом.

Настал черед тети Маргарет вздыхать. Но больше она к этой теме не возвращалась. Нашлась другая, не менее интересная:

– Ты знаешь, сюда едет Джеймс.

Адриан прекратил свои сложные манипуляции с яичницей.

– Что-то случилось?

– Поступило предложение от «Реджинал фармасьютиклз» о слиянии. Он хочет обсудить со мной подробности. Все-таки формально компания принадлежит мне. Да и с этической точки зрения тоже.

– Подозреваю, что он не хочет, а должен.

– Ты не далек от истины, мальчик мой.

Адриан задумался. Тете Маргарет всегда приходилось душить в себе приступ беспокойства, когда она видела эти складки на его лбу.

– И когда он будет здесь? – осведомился Адриан.

– Сегодня к вечеру, я полагаю. Ты хочешь с ним встретиться?

– Не хочу, а должен, тетя, – усмехнулся Адриан.

– Эйд, он же твой брат…

– Я знаю. Тетя, помнишь те мифы, в которых один брат-близнец всегда положительный герой, а другой отрицательный? Я не говорю, что я такой хороший, а он такой плохой, но… мы просто слишком разные.

– Ты хороший, Эйд, – вздохнула тетя Маргарет. Эта тема всегда вызывала в ней грусть.

Джеймс, если вдуматься, отрицательным персонажем и вправду не был. Он не был ни подлецом, ни трусом. Но в семье к нему относились напряженно, точнее, наверное, отвечали «взаимностью» на его напряженно-враждебное отношение к миру. Конфликтный склад характера начал проявляться у него еще в детстве, и только бесконечно доброй и деликатной матери, Кэтрин, удавалось немного смягчать его поведение. После ее смерти заниматься таким вопросом, как дипломатическое урегулирование отношений Джеймса со всеми остальными, стало некому.