Между тем, фортуна вела компанию «Спером» все вверх и вверх, возвела на самую вершину, а затем стремительно свергла в тартарары.

Брошенный партнером Эд сунулся за советами к юристам, что привело к неизбежному : «Спером» обратилась в компанию акционерную, в которой Эд, вследствие колдовских махинаций ее правления, оказался даже не главным держателем акций. Спустя некоторое время главные их держатели под прикрытием рекламной шумихи насчет прекрасной новой эры потребительских услуг подписали с электрическими компаниями соглашение, позволившее взвинтить цены отопительных «Спером-приставок» на 500 процентов.

Хуже того, заигрывания компании с индустрией пищевых продуктов привели к самой что ни на есть катастрофе: ведущая сеть ресторанов быстрого питания надумала, норовя обскакать конкурентов, добавлять «Спером» в свои кофе и мороженое. И почти сразу клиенты ее валом повалили в больницы, жалуясь на то, что выпитый ими несколько часов назад обжигающе горячий кофе так и продолжает обжигать им желудки, или на то, что наспех проглоченный стаканчик мороженого обращает их внутренности в лед. Доктора предписывали страдальцам прием холодной или горячей воды в количествах, достаточных для растворения «Сперома», - простое, очевидное и более чем эффективное средство, большинству людей в голову почему-то не приходившее. Начались неизбежные судебные тяжбы. Над самыми первыми истцами в судах всего лишь посмеивались, однако затем пожилая женщина из Дулута, штат Миннесота, ухитрилась получить подтверждение медиков насчет того, что функциональная недостаточность ее пищевода порождена добавками «Сперома», которые она поглощала вместе с любимым банановым пломбиром, и началась вакханалия исков с требованиями компенсаций за причиненный ущерб. А тут еще университеты, многие месяцы накачивавшие подопытных крыс непомерными дозами «Сперома», наконец-то домучили некоторых из них до появления раковых опухолей, после чеговслед за чем в прессе началась цепная реакция.

«Спером» практически исчез с рынка, а семья Джеромов исчезла с газетных страниц, разве что на страницах финансовых эта фамилия еще мелькала порой в набранных мелким шрифтом аналитических обзорах. Не было больше ни болтовни о Наследнице Сперома, ни заголовков вроде «Мешок с Монетами» или «Эд увидел красный свет!».

Разумеется, Эд, которого уже оттерли на задворки компании, пострадал от этого краха не так сильно, как мог бы. И что совсем приятно, он успел, еще до того как общительная клетка была запатентована под маркой «Спером», частным порядком заключить договор с животноводческой фирмой, - своего рода экспериментальное «джентльменское соглашение», пережившее всю дальнейшую свистопляску и приносившее семье Джеромов устойчивый доход, источником коего стало термостатическое хранение бычьей спермы.

Жизнь возвратилась в приемлемо нормальную колею, - а теперь вот возвратился и Вилли Спинк.

– Вернулся на старую квартиру, - восторженно объявил в трубке его голос.
– Журналюги сюда больше не лезут.

– Ах, Вилли, как я за тебя рада!
– Линда только что не плакала.

– Тут, правда, кое-кто поселился, ни у кого не спросясь, - уточнил Вилли.
– Две девушки, молодой человек и… я пока не разобрался, кто это. Но мы с ними договорились. Я про них никому не рассказываю, и они про меня никому не рассказывают.

– И за них я тоже рада!
– Линда все же расплакалась, отпихивая пытавшегося отобрать у нее трубку Эда.

– А как малыш Фергюс?

– Он прелесть - ходит, разговаривает даже плавать учится! Немного пожил у нас с Эдом, а потом в Тунисе - с Элен и ее новым мужем. Они как раз завтра собираются к нам.

– Отлично, - прострекотал Вилли.
– Может, и я загляну. Хотя я тут работаю над одной штукой - новым синтезом. Представляешь, растительная ткань, которая выращивается, как йогурт, на питательной культуре. Это меня мои постояльцы надоумили. Мне, правда, нужно кое-что выяснить у Эда.

– У Эда?

– Ну да, он в таких делах дока.

Эд, слушавший разговор, прижавшись щекой к щеке Линды, наконец, вырвал у нее трубку.

– Вилли?

– Эд? Это ты?

– Да, - хрипло подтвердил Эд.

– Слушай. Коноплю курить уже разрешили?

– Нет, Вилли.

– О.

Пауза.

– Ну ладно, как разрешат, звякни мне. Пока!

В спальне было темно и тихо, она дышала тропиками, несмотря на слякоть за окнами. Часы на кухне негромко отбили полночь, и Эд почти рефлекторно сунул руку за спинку в изголовье кровати и надавил на маленькую резиновую штуковину, добавив в батареи отопления еще каплю «Сперома». А снова повернувшись к жене, увидел, что она так и лежит, не шевелясь.

– Не слишком поздно, чтобы вернуться к тому, на чем мы остановились?
– спросил он.

В ответ Линда взяла его руки и положила их на свои голые плечи, - давая понять, что ей по-прежнему тепло.

Окалина Ада

По прошествии четырех часов семнадцати минут на землю упала капля дождя, и Иван воспрянул духом.

Были, разумеется, и другие капли (правда, немного), однако на выбранный для опыта аккуратно расчерченный прямоугольник, упала только эта, и Иван тут же включил приборы. Ему нужно было точно выяснить, что происходит с каплей после удара о песчаную почву: долго ли она остается лежать на поверхности, подрагивая, подобно жидкой жемчужине, насколько медленно впитывается, как глубоко проникает в землю?

Получив эти сведения, Иван вполне мог обратиться в человека, способного изменить мир.

Дождь прекратился, и навсегда, через три минуты, пятьдесят две секунды. Проделав все, какие удалось, измерения, Иван начал укладываться. Температура немного упала - до 107 градусов по Фаренгейту.

Сидевший в джипе проводник чистил зубы самым ценимым здесь иноземным орудием, «ношкой» - иными словами, швейцарским армейским ножом. В этих местах любой привычный язык тонул в болоте полного непонимания и изменялся до неузнаваемости - точно так же, как здешняя пахотная земля утопала, перерождаясь, в песке и соли. Иван, прищурясь, вгляделся в проводника и только тут сообразил, что перед ним совсем не тот человек, который привозил его сюда вчера.