Шрифт:
– Я многому их тут научила, - деловито излагала бывшая школьная подруга, объясняя совсем не то, что жаждал слышать Лён.
– Мыло варить научила - надо же чем-то бельё стирать!
– рассудительно продолжала она.
– Слышал.
– Варить брагу из дички, носить трусы.
Он кивал, во все глаза разглядывая её.
– Крутить папиросы.
– ?!!
– Ну, это необязательно, - отмахнулась она.
– Наташа...
– начал он.
– Вообще-то я не Наташа. Это я только так, перед ними назвалась, чтобы ты меня нашёл. Я знала, что ты сюда вернёшься, и надеялась, что не слишком долго буду ждать. А тот тут, в деревне, одичаешь. Дворец-то у меня, сам видишь, типа летней фазенды. Зимой-то тут не больно поживёшь, а то придётся снова отправляться на поиски задрипанного королевства и притворяться принцессой.
– И кто же ты?
– совсем растерялся он. Знал ведь об авантюрном характере своей подруги, но чтоб так!
– Меня зовут Лиланда, - сказала она чётко и раздельно, глядя ему прямо в зрачки своими необыкновенными зелёными глазищами.
– Лиланда, - повторила она, словно внушала.
– Я больше не Наташа, в этом мире я Лиланда.
– Откуда ты взяла такое имя?!
– Неважно, но впредь ты должен звать меня так, друг Румистэль.
– Я тут с апреля месяца, когда мы с тобой расстались, кое-что обнаружила, - она показала своей прекрасной рукой в слегка драных кружевах на скромную полку с книгами.
Да, он слышал: Мара говорила, что барыня читает книжки.
– Не знаю, случайно оно или есть в этом какая-то логическая закономерность - мне лично наплевать на это!
– но однажды в городском архиве я нашла интересные материалы. Тогда я наряжалась бедным студентом, подрабатывающим ночами, чтобы не привлекать к себе внимания: учёных женщин тут не жалуют. Хотела сгоряча поднять феминистское движение, да плюнула: больно много возни. Студентом - проще. Кое-что я там упёрла, чтобы каждый день в библиотеку не шататься - надоедает, знаешь, ли бюст прятать. Да и вообще, тамошний бургомистр оказался любителем мальчиков. Чёрт, до сих пор нога болит, как вспомню, что врезала ему по жирным яйцам, как он, мерзавец, нащупал мои ягодицы!
– Ну вот, - сказала она, изящно перегибаясь назад в талии, чтобы достать одну из книг с полки, при том деликатно вытянув ножку в драной туфельке в сторону дивоярца - явно для равновесия, - это мемуары одного замечательного человека, который служил секретарём при герцоге, не скажу каком, а до этого был славным лучником, пока не лишился левой руки. Было сие достаточно давно, и история о том уже забыла. Фолиант пылился в библиотечном запаснике и его уже собирались отправить ффтопку, пока черви его не сожрали. Но внучек архивариуса был любознательный пацан и любил книжки с картинками, а в этой книжке картинок полно: наш лучник был очевидцем знаменательных событий и вдобавок талантливым художником, мир праху его. Он рисовал прекрасные карандашные рисунки, думал освоить литографию и продавать эстампы, но не вышло - не оценили. Идея заглохла на корню. А жаль: он написал величественную героическую эпопею о времени блокады Дерн-Хорасада. Белым стихом, между прочим. Ты дёрнулся, дружок? С чего бы это? Белый стих не любишь? Ну, ладно, я продолжу. Господи, когда здесь появится свой Гуттенберг?! Ну нельзя же так бессовестно тормозить процесс развития цивилизации! Все книги рукописные - кошмар! Я чувствовала себя преступницей, когда попёрла из библиотеки это антикварное творение. А, впрочем, дурак бургомистр всё равно собирался его пожечь - какой урон для истории Селембрис! Спасибо вам, дивоярцам: вы цените прекрасное.
Лиланда порылась на столе в груде всякой всячины, отыскала плоскую коробку, достала из неё толстую сигару, ловко откусила кончик, изящно плюнула в угол и извлекла из пальца огонёк. Элегантно раскурила и прищурилась на дивоярца.
– Дурацкая привычка, - призналась она, - досталась мне от боцмана, когда я плавала с пиратами. Но это ещё до того, как я была принцессой Лилианой. Было это ещё в тот год, когда мы заканчивали восьмой класс в среднеобразовательной школе. Надо же, до чего здесь не звучат эти слова - даже выговорить трудно! Да, я тогда обнаружила, что могу самостоятельно перемещаться в Селембрис и ночами частенько ускользала из дома. Ты был тогда чем-то очень занят. А потом мы вообще уехали: я пристроила родителей в хорошем месте, оставила им порядочно денег - спасибо эльфам!
– и навсегда свалила в этот дивный мир. Думала я, что с моими способностями всё у меня будет в лучшем виде. И вот ошиблась: все мои начинания и все задумки заканчиваются крахом. Никак не удается устроиться по жизни! Вроде, всё при мне, волшебница тоже недурная, а вот не везёт. Я сплотила вокруг себя команду, думала основать такое плавучее королевство, а сама стать кем-то вроде новой мадам Вонг. Барк наш обстреляла береговая охрана одного королевства - прямо горящими стрелами испохабили все паруса. Посудина затонула, боцман был пьяный - тоже утонул. Команду взяли в плен, а я влюбила в себя молоденького лейтенанта, и он мне помог бежать. Потом мы с ним шатались по дорогам, пели "маму" - шучу. Пели "Очи чёрные", я была Кармен, он был Хосе. Вру опять. Мы просто грабили экипажи. Потом его убили, и я решила завязывать с грабежами и переквалифицироваться в принцессы. Предприятие обещало прибыль, но тут припёрся ты и испортил мне всю обедню. Вот почему я не люблю дивоярцев. Пить будешь?
– Нет.
– А я выпью.
Она достала из хлама на столе пузатую тёмную бутылку и налила себе рома.
– Дурацкая привычка, - опять призналась принцесса, - всё ты виноват, что я спиваюсь.
– Барыня!
– заорала снизу Мара, - Обед!!
– На двоих!
– зычно рявкнула барыня, не вставая с места - очень удобно, когда весь дом твой дырках!
– Наташка, рыбу будешь?!
– А выбор есть!!
– Нету!
– Тогда давай!
Снаружи что-то заскрипело, как будто через искривлённый блок поднимали груз. Лён выглянул наружу, поскольку сидел ближе к двери. Там на верёвке покачивалась корзина, а наверху, среди ветвей действительно прятался деревянный блок.
В корзине, надо думать, была рыба. Наверно, она тут только рыбу и ест - неудивительно, что её тошнит от рыбы.
– Если бы ты задержался, я бы наворовала где-нибудь курей - к зиме были бы с яйцами. Но ты явился, слава Дивояру, и спас меня, мой принц, - деловито сообщила барыня, доставая из корзины рыбу и бутылку с питьевой водой.
– Пить будешь?
– Давай!
– с досадой согласился он.
– Так-то лучше, - одобрила она, доставая ещё стакан.
– Иди ты со своим ромом!
– рассердился он, - Пошлость какая!
Он налил в стакан воды, сделал пасс, и превратил её во вполне сносную мадеру.
– О, ценю!
– приятно удивилась Лиланда, уж коль ей приспичило так называться.
– Дальше!
– потребовал он.
– Ты не командуй тут, в моём дворце! Ну ладно, слушай дальше. Перенесёмся мысленно лет так на тысячу назад - это самое интересное. Художник наш о ту пору был дюжим молодцом и состоял в королевском войске при лучниках. Ты знаешь: это такие парни, вроде нашего Робингуда. Талантливый юноша, природный самородок. Когда началась блокада Дерн-Хорасада - из-за всякой нечисти, которая оттуда попёрла - он был послан, как многие другие из прочих мест, помогать дивоярцам держать осаду. Порядком он там повидал, о чем весьма художественно излагал в своём эпохальном труде. Да, время было суровое, много народу тогда полегло - шутить не хочется. Наш художник стоял на баррикадах и расстреливал из лука всех, кто приближался к заграждению. Паршивая работа, но кто-то должен её делать. Это было время, когда дивоярцы не брезговали помощью простых селембрийцев для решения общих стратегических задач. Потери были велики среди тех и других, и наш парень с дрожью описывал как стрелял по оживающим трупам, которые подверглись заражению ядом сквабаров. Да, такое вот кино.