Сначала со смущением, а потом с нарастающей тревогой Кэрри наблюдала, как симпатичная темноволосая юная женщина направлялась к ним через лужайку.

– Гарри, милый, я искала тебя. Я никогошеньки здесь не знаю, а твои родители почему-то не расстелили передо мной красную дорожку…

– Не грусти, сейчас я кое с кем тебя познакомлю, - быстро произнес он.
– Помнишь, я рассказывал тебе о маленькой Кэрри Ховард, великом кулинаре?… - Он попытался издать легкомысленный смешок.
– Возможно, тебе удастся выведать некоторые ее секреты… Кэрри, это Лесли.
– Он взял девушку за руку, и губы его на мгновение сжались, прежде чем он добавил: - Моя жена. Уверен, вы понравитесь друг другу.

В последовавшем за этими словами глубоком молчании Лесли протянула изящную руку.

– Вы - маленькая Кэрри?
– недоверчиво спросила она.

Вообще- то Кэрри никогда не считалась маленькой и уж во всяком случае была дюйма на три выше стоявшей перед ней женщины.

– Это просто дурацкая шутка, - поспешно объяснил Гарри.

Одна из их общих шуток. Когда-то у них было общим все. Что-то случилось с ее голосовыми связками, и слова приветствия прозвучали едва слышно. Его жена! Это слово непрестанно билось в виски, будто голос самой судьбы. Жена… жена… жена…

– Вы давно знакомы с Гарри?
– с трудом выдавила Кэрри, едва справившись с одеревеневшим языком. Говорить что угодно, лишь бы не слышать этого слова!

– Около шести месяцев. Мы работаем в одном банке.

– Лесли - специалист по инвестициям, - пояснил Гарри.
– Она окончила Гарвардскую финансовую школу, - добавил он, словно это имело какое-то значение.

– А чем занимаетесь вы, Кэрри?
– спросила Лесли.

– Ничем особенным.
– Она была не готова к соревнованию.

– Кэрри ведет хозяйство своего отца, - вмешался Гарри.

Лесли окинула взглядом немыслимое строение из красного кирпича, которое за долгие столетия превратилось в редкую мешанину стилей. Казавшееся неким фантастическим видением, оно составляло муку и любовь всей жизни Кэрри.

– Да, похоже, это тяжелый и беспрестанный труд, - сказала Лесли.
– Хотя теперь ваша мачеха, должно быть, возьмет на себя все заботы?

– Ну разумеется! Возможно, тебе стоит подыскать работу, - посоветовал Гарри, и Кэрри уловила отчетливую ноту горечи в его словах.

– Как Лесли?
– автоматически спросила она, все еще слишком потрясенная для того, чтобы извиниться и уйти.

– Из тебя не получится специалист по инвестициям, Кэрри, - сказал он.
– Ты никогда не умела правильно оценить риск.

Неужели Гарри хочет убедить ее, что она сделала неверный выбор? Как же глубоко она должна была обидеть его, чтобы заслужить такую жестокость!

– Мне кажется, ты слишком домашняя.

Домашняя! Вспышка злости на мгновение приглушила боль. Раньше его это не смущало. Он всегда с удовольствием приходил в их дом и поглощал лакомства, которые она для него готовила.

– Может быть, ты найдешь что-нибудь подходящее в сфере обслуживания, - предположил он, словно прочитав ее мысли.

– Хорошо, я подумаю об этом.
– Кэрри с трудом улыбнулась, чувствуя, что ее лицо вот-вот лопнет пополам от этой гримасы. Под напряженным, изучающим взглядом жены Гарри она пыталась придумать что-нибудь остроумное, чтобы скрыть невыносимую душевную муку, но голова ее словно была набита ватой. Спасение пришло с неожиданной стороны.

– Кэролайн, извини, что тороплю тебя, но нам скоро уезжать.
– Рука Майкла, неожиданно оказавшаяся на плече Кэрри, заставила ее вздрогнуть.

– Уезжать?… - переспросила она, не понимая, о чем он говорит.

Не ответив на вопрос, он посмотрел на Гарри.

– Это ведь Клейтон, не так ли? Майкл О'Берри. Я только что беседовал с вашими родителями. Так, значит, вас можно поздравить?

– Спасибо.
– Гарри явно обрадовался возможности разрядить обстановку.
– Позвольте представить вам мою жену Лесли.

Майкл перевел взгляд на юную женщину и, взяв ее руку, держал в своей, как показалось Кэрри, целую вечность. Затем он словно пришел в себя.

– Прошу меня извинить за то, что умыкаю Кэролайн, но сегодня вечером я веду ее на «Богему» - это то малое удовольствие, которое я могу доставить ей за тяжкий труд организации свадьбы Джулии.
– Он посмотрел на Кэрри.

По глазам, полуприкрытым тяжелыми веками, невозможно было догадаться о его намерениях, но нечто многозначительное в четкой линии рта говорило о том, что ей стоит проявить благоразумие и подчиниться.

– «Богема»?
– повторила Лесли, явно обрадованная тем, что можно больше не ломать голову над хитросплетениями отношений в маленькой деревушке.
– Это моя любимая опера! У меня есть мамины записи.