— Швеция играет с Германией, — напомнил Кристиан.

Дэйзи и Рикардо прибыли, в точно назначенное время. С ними был Дитер Кейзер, который по требованию Дэйзи тут же принялся составлять вместе столы, следуя многочисленным советам.

— Где вы сегодня катались, Дитер? — спросила Катринка.

— Увы, нигде, — ответил тот. Я только что приехал. — Он остался с Дэйзи и Рикардо, чтобы в отсутствие Патрика сопровождать Лючию. — Но завтра я выберусь, как только откроются подъемники. И Рикардо тоже. Хватит ему бездельничать.

— Бездельничать?! Я почти не видела его в эти дни! — вскричала Дэйзи, — Он целыми днями только и делал, что катался.

Муж Дэйзи был помешан на спорте не меньше, чем на работе. Когда они были дома, во Фьезоле, он запирался в студии с раннего утра до позднего вечера, не прерывался даже на завтрак.

Дитер повернулся к Рикардо с шутливым негодованием:

— Ты пренебрегал Дэйзи? Да ты знаешь, как много мужчин были бы счастливы занять твое место?

— Не надо, если им дорога жизнь, — сказал Рикардо по-итальянски с широкой добродушной улыбкой.

— Стоит ли удивляться, что я люблю его? — Дэйзи взяла мужа за руку. — Он без ума от меня…

Разговор протекал в таком легком, шутливом тоне. На несколько секунд Катринка отлучилась, чтобы поприветствовать Витторио Моска, который представил ей французского писателя-романиста. Вернувшись к столу, она увидела, что Халид встал, попрощался и направился к выходу.

— Вы уходите? Так скоро? — спросила Катринка.

— Да. Я люблю немного пообщаться с сыном перед тем, как он засыпает.

— О, ваша жена здесь?

— Разумеется, — сказал Халид тоном, не допускающим сомнений.

«Ну, конечно, — подумала Катринка. — Он оставляет дома только жен-соотечественниц». Натали всегда сопровождала Халида во всех его поездках.

— Ваш сын, как он? — поинтересовалась она.

— Хорошо, — коротко ответил Халид, проявляя некоторое нетерпение.

«Я не должна была упоминать Ясима», — подумала Катринка. Но кто-то рассказал ей (кто это был?), что у мальчика диабет. Халид не дал ей возможности удовлетворить свое любопытство.

— Рада была с вами повидаться, Халид, — сказала она, улыбаясь, собираясь отойти.

К ее удивлению он удержал ее за руку.

Халид запнулся, будто он не совсем был уверен в том, что хочет сказать.

— Вы общаетесь с Натали? — спросил он наконец.

— Нет.

— А Адам?

— Если и общается, то, разумеется, не говорит мне об этом, коротко ответила Катринка, не желая продолжать эту тему с Халидом.

— Надеюсь, что нет, — уже раскаиваясь в том, что затронул эту тему, вздохнул Халид. — Когда я разговаривал с Натали последний раз, я… не узнал ее голоса, — он пожал плечами. — Он не был счастливым. Я думал, вы знаете, что с ней произошло.

— С каких это пор вас так интересует счастье Натали? — спросила Катринка.

— Она мать моего сына, — сказал он. — Ходят слухи… — Было ясно, что этот разговор нравится ему даже меньше, чем Катринке, — …что она пьет. Возможно, принимает наркотики.

— Сожалею, Халид, — сочувствующе сказала Катринка. — Я ничего не знаю об этом.

— Если это правда, то как там Азиз? Катринка, я беспокоюсь до смерти…

— Так поезжайте в Лос-Анджелес и узнайте, что происходит. Не ждите, что я это сделаю за вас.

Халид глубоко вздохнул.

— Да, — коротко сказал он, — разумеется, вы правы. Простите меня.

Он отошел, и Катринка несколько мгновений смотрела ему вслед. Это было не ее дело, она знала. Эту проблему решать Халиду. Несмотря ни на что Катринка не желала Натали зла. Напротив, она желала ей счастья. Как, впрочем, и Азизу, она всегда любила этого малыша. Если он… Тяжело думать об этом.

Катринка ничем не могла помочь. Абсолютно ничем. У Халида достаточно времени, денег и власти, чтобы самому позаботиться о своем сыне.

Катринка вернулась к столу и села рядом с Марком, который нежно пожал ее руку.

— Поехали домой, — шепнул он.

— Чудесная мысль, мягко ответила она.

Марк встал.

— Мы уходим, — объявил он. — Кристиан, ты едешь?

— Нет, если кто-нибудь потом подвезет меня, — ответил он, взглянув на Пиа. Юноша понимал, почему Катринка и Марк неожиданно решили вернуться домой, и не имел никакого желания провести следующие несколько часов в унылом одиночестве, смотря по телевизору Олимпиаду.