Седой вождь был величественно спокоен, Тарглан — выжидательно-внимателен, Дрогар чем-то не на шутку обеспокоен, хоть и удачно скрывает это, Дзурох в своем обычном состоянии — хитрый, веселый и злой, а вот принц напряжен, как высоковольтная линия, и весь окутан режущим глаза беспокойным алым свечением. Но как при этом владеет собой — залюбуешься: держится естественно, улыбается шуткам, сам умеренно остроумен, уделяет внимание каждому, ненавязчиво направляя разговор в нужное русло, и безукоризненно вежлив, особенно когда обращается к… Черт подери! Могла бы и раньше догадаться, ведь не первый день его знаю!

Я невольно взглянула на сидевшего напротив принца невозмутимого красавца-брюнета, ставшего причиной нарушенного равновесия. Да уж, когда настолько «сексапыльный» экземпляр появляется на расстоянии ближе десяти километров, мужчинам пора начинать всерьез беспокоиться насчет своего рейтинга среди женской части населения! Если же учесть, что этот конкретный экземпляр обнаружился не где-нибудь, а в моем шатре… К тому же Дин с его нечеловечески острым слухом и способностью видеть в темноте наверняка узнал моего вчерашнего столь заботливого провожатого — не зря ведь всю ночь мне спину взглядом прожигал! Только вот при таком раскладе я совсем ничегошеньки не понимаю. Сам и вполне добровольно турнул меня восвояси, как надоевшую игрушку, чего же теперь беситься? Может, просто вечная проблема «собаки на сене»? Или… неужели все-таки ревнует?!

На губах Тарглана заиграла насмешливая улыбка, серо-зеленые глаза довольно сощурились. Я сурово нахмурила брови — улыбка стала ехидной. Чертов слухач! У меня и без того в личной жизни все черти ада ногу сломят, а если еще и он вмешается между делом… Я сосредоточилась, напрягла воображение и вылепила в своем сознании огромный кулачище, который, поманипулировав пальцами, сначала остановился на версии «оттопыренный средний», а затем сложился во вполне убедительный кукиш.

Сын вождя прикрыл глаза рукой, но литые плечи предательски затряслись. Дзурох, как всегда внимательно бдевший за всем, происходящим вокруг, словно у него была еще одна пара глаз на затылке, пнул его под столом и подмигнул мне. Дрогар подозрительно покосился на наш угол, но у мужчин уже снова были вполне железобетонные физиономии, а я скромно потупилась и в силу давней привычки принялась бездумно черкать по светлой столешнице огрызком завалявшегося в кармане карандаша.

Разговор по-прежнему крутился вокруг возможных планов противника. Я только успевала отмечать про себя звучавшие во фразах названия регионов и племен, имена вождей и правителей, что-то еще тому подобное… Мельком подумалось: при всем своем старании помочь им сейчас никак не могу, слишком уж мало сведуща в области местного краеведения! Поэтому я продолжала прежнюю малохудожественную деятельность, шепотом чертыхаясь, когда грифель цеплялся за неровности толстой сосновой доски.

Мужчины с возрастающим оживлением словно перебирали колоду карт в попытке вычислить, кому еще из обитателей данной части планеты может прийти в голову светлая идея поучаствовать в предстоящей заварухе и какие причины способны их до этого довести. Кое-какие сведения на этот счет у нас конечно же были, но исчерпывающе полной информации обо всех тайных переговорах зловредного братца нашего предводителя, к сожалению, добыть не удалось…

— Принц, посмотри-ка сюда! — Низкий хрипловатый голос, внезапно раздавшийся над головой, заставил меня сильно вздрогнуть.

Погрузившись в невеселые размышления о собственной бесполезности на данном этапе развития событий, я и не заметила, что седой Ортлих покинул свое место и уже некоторое время стоит рядом со мной. Сейчас его рука показывала на мою небрежную картину графитом по столешнице.

Тарглан догадливо переставил поближе подсвечник, и десять пар глаз, включая мои собственные, заинтересованно уставились на указанное место. Потом девять пар — на меня и снова на картину. От этого пристального внимания мне стало как-то не по себе. Ну да, не Айвазовский и даже не Малевич, кто спорит, — просто легкий набросок не то эмблемы, не то герба. Вертикально поставленный ромб с чересчур вытянутым нижним углом, в центре — уплощенная спираль, над ней — зачерненная звезда побольше, обнимающая лучами незаштрихованную звезду поменьше, и все это пронизано двурогим копьем с девятью хвостатыми вымпелами по древку.

Кто-то из вождей протяжно присвистнул.

— Вот это «видящая»! — хлопнул себя по колену Дзурох.

Остальные возбужденно загомонили с новой силой. Я, все еще не понимая, что за штуку в очередной раз отмочило мое неуправляемое подсознание, подняла глаза на сидящего напротив Тарглана, и он, сочувственно улыбаясь, пояснил:

— Это герб обитателей Глубинных подземелий. А ведь мы о них даже не вспомнили!..

— Потому что эти существа, как правило, не вмешиваются в дела наземных жителей, — подал голос Дин.

— Значит, Крониган сумел их чем-то заинтересовать!

— Знать бы еще, с которым из девяти Сияющих у него вдруг обнаружились общие дела…

На моментально прибранном столе разложили потертую карту на пергаменте внушительных размеров. Встав рядом, я с любопытством рассматривала изображение доброй половины Материка, выполненное необычайно красиво и тщательно, до мельчайших подробностей, пока не натолкнулась взглядом на большое неровное пятно, освещавшее тревожным багровым сиянием северо-восточную часть карты.

— Что-нибудь видишь? — осторожно поинтересовался Дин.

Я, невольно щурясь от режущего глаза свечения, медленно провела кончиками пальцев по извилистой границе пятна, Дрогар тут же прошелся следом угольком, сделав опасную область видимой и для других. Дин озабоченно сдвинул брови, поворачиваясь к остальным:

— Что скажете, вожди?

— Два сапога пара! — тут же выдал Дзурох с недовольной миной. — Эгассор — самый скрытный и непредсказуемый из правящей девятки!